Мне не жаль

Юлия смотрит на него с опущенными плечами и таким взглядом, как будто все это написал кто-то другой. Но это была она. Каждое слово исходило от нее. Эдгар всегда знал, что он не в их лиге, что он временный друг, который развлекает Юлию в автобусе, и что без этих поездок она никогда бы его не заметила. Он знал это, но хотел ошибаться. Быть неправым. Что между ними что-то большее. Теперь он знает, каково это, когда надежда умирает последней. Его ложные надежды на твердой основе реальности.

Эдгар по-прежнему ничего не говорит, просто смотрит на нее. Как она стоит перед ним, как половина человека и, кажется, не знает, что делать дальше. Она ничего не может сделать. Правильно в такой ситуации уже не поступишь. Просто будет слишком много слов. А для Эдгара уже достаточно слов на сегодня.

Глаза Юлии наполняются слезами, и Эдгар задается вопросом, плачет она из-за себя самой или из-за него. Потому что ему было больно или потому, что он теперь знает правду. Эдгар стоит перед ней, в то время как внутри него бойня. Он против себя самого, его разум против его чувств. «Ты знал, что она думала о тебе. Ты всегда знал. А теперь ты удивляешься». Это правда. Он знал это. Тем не менее извинения были бы уместны. По крайней мере, хотя бы одно жалкое «прости». Но в тот момент, когда он думает об этом, Эдгар понимает, что это только унизит его еще больше. Как будто то, что она написала, было всего лишь небольшой ошибкой – словно она случайно наступила ему на ногу и говорит «Мне очень жаль».

Тем не менее он хотел бы знать, так ли это. Сожалеет ли она. Но он не может заставить себя спросить ее. Два предложения заканчиваются на кончике его языка, почти произнесенные вслух: «Ты сожалеешь о том, что написала? Или тебе плевать?» Но он не говорит ни то, ни другое. Он проглатывает слова, как огромный кусок мяса, который он не прожевал должным образом.

Затем Юлия моргает, и слезы катятся по ее щекам маленькими прозрачными шарами. Эдгар разрывается между желанием утешить ее и изо всех сил прижать ее к стене.

В конце концов, он ничего из этого не делает. Он просто смотрит на нее. А потом он поворачивается и уходит.

В начале большой перемены Кристин Ферхлендер впервые узнала об этом зловещем веб-сайте, который распространяется как вирус по ее школе. Обеспокоенные коллеги подошли к ней сразу после первых двух уроков. За ними последовала пара возбужденных школьников младших классов. По словам госпожи Гейзенберг, учительницы физики, которую очень ценит Кристин Ферхлендер, это сайт некой Юлии Нольде из двенадцатого класса, шестнадцати или семнадцати лет, коллега не была уверена. Она неоднозначно охарактеризовала содержание как деликатное.

– То есть все дело в текстах? – заинтересовалась Ферхлендер. – Значит, мы не имеем дело с изображениями и видеоматериалами или чем-то подобным?

– Нет, только статьи, – отвечает Гейзенберг.

– А откуда вы знаете, что это сайт именно этой ученицы? Как ее зовут? Юлия Нольде?

– Потому что ее имя отображается под каждым постом, – отвечает Гейзенберг, протягивая директору свой мобильный телефон.

Надпись: опубликовано Юлией Нольде.

Госпожа Гейзенберг убирает телефон.

– Хорошо, – говорит директор и громко выдыхает. – Как мне найти этот сайт?

– Я отправила вам ссылку по электронной почте. У постов нет заголовков, только пятизначные числа. По словам коллег из IT-отдела, они автоматически присваиваются системой в WordРress.

– Хорошо, спасибо, – отвечает Ферхлендер. – Тогда я посмотрю на эти записи. – Тон ее голоса говорит о том, что разговор закончен. И госпожа Гейзенберг сразу понимает намек – еще одна причина, почему директор ее ценит.

Через несколько минут Кристин начинает читать сообщения. Первые предложения нейтральны, если рассматривать их с точки зрения директрисы, но затем ее охватывает почти лихорадочное возбуждение, и она погружается в мысли этих шестнадцати-семнадцатилетних, как в ледяную воду.

Кристин помнит этот мир мрачно. Тогда она чувствовала себя очень похоже. Ты словно не подходишь миру. Как ошибка в общей картинке. И пока она продолжает читать, в ней возникает давно забытое чувство потерянности. Как воспоминание, которое так долго подавлялось, что кажется странно чуждым.

Кристин впервые в жизни видит себя полностью взрослой. Бесконечно далеко от того, что она читает. И все же это ее по-особенному увлекает. Как триллер. Или один из тех плохих эротических романов, которые вроде бы вам не нравятся, но вы тайно читаете их на летних каникулах.