Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой

Вот уже вторая неделя, как я больна. У меня много неприятностей вроде сердечного удара, отнялась левая нога, и только теперь я начинаю владеть ею. Но пишу Вам по другому поводу.

На мне оказался 4-летний грудной ребёнок фабричной работницы, попавшей в больницу. Больной, паршивый уродец-рахит с опухшими руками и ногами, до того слабый, что не стоит на ножках.

Я сижу и шью ему рубашку, и так его жалко, что он даже начинает мне нравиться.

Я не Дон Кихот, за приключениями не бегаю. Но если жизнь сталкивает меня с горем, я не могу спокойно пройти мимо. Что делать дальше? Ребёнок не стесняет меня, а я не спешу избавиться от него, но требуется лечение. Поможете ли Вы мне выходить его и поместить в надёжный приют? Готова следовать Вашим указаниям, но помогите, дайте совет! Может быть, подскажет Анна Ивановна?[331] Она добра. С уважением и преданностью Н. Лухманова.

Без даты.

Многоуважаемый Алексей Сергеевич!

Решила обратиться к Вам с большой просьбой, от исполнения которой зависит всё моё спокойствие. Больна моя дочь, которая возвращается из общины сестёр милосердия. Я должна немедленно снять дачу и окружить её возможным спокойствием. Помогите мне. Никакой задолженности в газете за мной нет. Умоляю Вас. Мне требуется 150 рублей. Если Вы не откажете, то я сегодня же успею получить деньги в конторе. С глубокой признательностью Н. Лухманова.

Без даты.

Многоуважаемый Алексей Сергеевич!

…Благодаря Вашей помощи я перевезла дочь на дачу. Посылаю обещанный очерк. Всем сердцем благодарю за доброту и помощь. Никогда, как теперь, она не могла быть так вовремя. С уважением Лухманова.

Без даты.

…Вы будете удивлены моей навязчивостью. Но я опять обращаюсь к Вам! Простите, это в последний раз. Больше ни лично, ни письменно я Вас не обеспокою. Эти дни я пережила столько горя, что сил нет. Дочь больна, и я на грани полного отчаяния.

Отчего я обращаюсь к Вам? Ей-Богу не знаю. Кто-то сказал, что Вы добры и в жизни сами испытали много горя. Пишу ночью, страшно взволнована. У меня нет никого на свете, к кому я могла бы обратиться за помощью. Не откажите, ради Бога не откажите, чтобы я могла ещё верить во что-нибудь между людьми…[332]

Из письма к П. Н. Ариян[333] от 2 ноября 1896 года:

…Не браните меня, что давно не была у Вас. Болею, лежу, простудилась. Пропал даром и билет на бенефис Абариновой[334].

Не буду и в пятницу на своей пьесе. Я душевно удручена, несмотря на весёлый вид, который принимаю на себя…

Ей же от 5 декабря 1896 года: