MMIX - Год Быка

А тут и разоблачать-то нечего. Поинтересуйтесь у опытных психологов насчёт такого явления как изменённое восприятие реальности, «дереализация». В малой степени радостной эйфории оно должно быть знакомо большинству читателей. Но для действительно сказочного преображения окружающей действительности требуются высокие уровни энергии любви. Вот, например, с одной моей киевской знакомой произошёл случай. Шла она себе спокойно по тихой и зеленой улице и вдруг увидела перед собой кучку разноцветных купюр. Радостный шок от такого события был таков, что городская действительность внезапно преобразилась в какой-то нереальный, сказочный мир. Кривая улочка выпрямилась в струну до горизонта. Высокие и тёмные деревья вытянулись регулярной шеренгой. Дома стали похожи на сказочные замки, а серый асфальт окрасился радугой от сияющих купюр. И сама сказочная улица стала пустынной. Это продолжалось какое-то время, пока женщина не покинула это место. Вот что делает с человеком искренняя любовь, даже если это любовь к деньгам!

Поэтому есть такое подозрение, что Булгаков описывает пустынную аллею именно так, как он её сам видел в состоянии измененного восприятия. И, разумеется, причиной этого сказочного преображения была романтическая страсть. Потому что в другом месте Романа, в эпизоде встречи мастера и Маргариты происходит такая же магическая трансформация обыденного пространства, в опустевшем переулке рядом с оживлённой Тверской.

Собственно, я так уверенно могу разоблачить Автора по той же причине. И у меня была романтическая ситуация, когда старый парк на берегу реки превратился в безлюдное сказочное пространство, где обитали только символы. Увы, мне не так повезло, как Булгакову, но пушкинский сюжет о Доне Гуане меня тоже взволновал не по-детски. После такого случая взгляд на окружающий мир так и остаётся двойственным. За обыденными явлениями хочется видеть скрытую символику. Прямо скажем, никакой особой пользы от такого странного взгляда на мир не наблюдается, разве что помогает для развлечения несколько иначе взглянуть на литературные произведения.

Тем не менее, символика любовного треугольника – муж, жена и любовник – вовсе не исчерпывается автобиографическими смыслами. Так что в дальнейшем мы более детально растолкуем эту романтическую линию сюжета, которая довольно неожиданно для нас берёт своё начало от камня, на который проливает масло Аннушка-Чума.

22. О любовном треугольнике

Надеюсь, никто не будет возражать, если мы будем двигаться от начала Романа, от завязки сюжета не по порядку глав, а вдоль найденных нами смысловых линий. С тем чтобы полностью разоблачить и исследовать обнаруженные идеи. В прошлый раз мы раскопали в скрытом автобиографическом слое первой главы узелок, от которого тянутся сюжетные линии любовного треугольника. Тянутся эти нити к 13 главе, в которой мастер рассказывает Ивану свою романтическую историю. Эта же глава является кульминацией другой сюжетной линии, начавшейся в первой главе – параллели между похождениями Ивана Бездомного и деяниями новозаветного апостола Павла. Эту параллель осталось уточнить и дополнить несколькими штрихами из главы 13 «Явление героя».

Во-первых, нужно расчистить от кажущегося изгиба параллельной линии сам драматический момент встречи Бездомного в палате №117 с таинственным незнакомцем, назвавшимся «мастером». Как мы помним, Савл в Деяниях апостолов встречается по дороге в Дамаск с Иисусом. Поэтому, продолжая параллель, Иван должен бы встретиться с Воландом. Однако, если собеседник Ивана назвался «мастером», разве это не может быть, ну например, розыгрышем? Тем более что именно к этому эпизоду относятся дежурные претензии литературоведов, что де Булгаков и здесь небрежен, забывчив, а редакция не выверена и не окончена. Дело в том, что в 30 главе Автор сообщает о мастере: «он был выбрит впервые, считая с той осенней ночи (в клинике бородку ему подстригали машинкой)». Сообщение это слишком подробное, чтобы считать его случайным. А в главе 13 читаем: «С балкона осторожно заглядывал в комнату бритый, темноволосый, с острым носом, встревоженными глазами и со свешивающимся на лоб клоком волос человек примерно лет тридцати восьми».

Нет, разумеется, можно было даже согласиться с комментаторами, которых наш «небрежный и забывчивый» Автор столь часто разочаровывал. Но как быть в таком случае с концовкой главы 11, которая по сюжету непосредственно предшествует началу 13 главы?

«– Так кто же я такой выхожу в этом случае?