"Млечный Путь, XXI век", 1 (42), 2023

И ведь всегда принципиально грабил воров. Недаром, ему дали прозвище Мильто?н - не путать с английским поэтом. Хотя и в честь того слепца отчасти тоже, в своей работе Данилин всегда был изящен, а еще оставался твердым пуританином - оставлял себе исключительно по потребностям. Да они были велики, но остальное он непременно отдавал родным и близким нуждающимся, конечно, вовлекая их в число соучастников и обрекая на молчание, но из благих побуждений же.

Последний довод окончательно его успокоил.

- Больно хорош дворец, - заметила под конец беседы Прасковья. - Видно, из не дошедших на центр денег и обустроил.

По срокам точно выходило, а насмешка губернатора над незрячими и прежде вызывала у Данилина вскипание желчи и уксуса в организме. Неудивительно, что Кузьма решительно взялся за дело. Но до места ему предстояло еще как-то добраться, а там еще и ориентироваться. Прасковью просить он еще с прошлых разов закаялся, нетренированный она человек; посему, решил привлечь в качестве зрительной помощи специалиста и старого знакомого Власа Копейкина, широко известного медвежатника, хоть и в полтора раза моложе Данилина. Молодой спец не сразу уяснил, что от него требуется, но согласился и время выискал. Спросил только, не понадобится ли от него чего-то более материального, инструментов, например. Но этого добра у Кузьмы имелось предостаточно. Хотя пуще всех наличествующих у Данилина приспособлений на черном рынке услуг ценились его руки, способные вскрыть самый хитроумный замок и удивительный слух, благодаря которому он проникал в самую суть любого механического сейфа. С электронными у домушника возникали понятные проблемы, но не привлекать же подельников к своей ювелирной работе. Мильтон всегда работал в одиночку. Ну, или так, как в этот раз.

До места его доставило такси. Конечно, он велел доехать не прям до губернаторского дворца, остановился чуть в сторонке и там уже выгрузился.

Домина губернатора располагалась в самой сердцевине города, возле екатерининских строений. И частью даже на месте одного из них - владетель области лично распорядился снести торговые ряды, чтоб воздвигнуть "Дом приемов" - как официально называлось это приземистое двухэтажное здание, созданное архитектором Заплечным в стиле рококо. Но только принимали в нем в основном на грудь - родственники, друзья, по крайности, коллеги по работе Мешкова-Торбина. То, что Данилин сотоварищи попал в сие строение, заслуга исключительно службы связи с общественностью - иначе никаких паралимпийцев, языковедов, скульпторов и просто незрячих за пушечный выстрел к дому не подпустили бы.

Не за пушечный, ибо, как ни старался Мешков-Торбин, но отхватить даже клочка земли, и без того внесенной в фонд ЮНЕСКО, не смог. Посему "Дом приемов" не находился за забором под надзором недреманной стражи, а стоял, одним боком прислонившись к соседнему строению, а другим выходя на переулок Кима Филби. Именно туда и прибыл Данилин, там освободился от такси и вызвал Копейкина.

- Иди еще метров сто прямо вдоль стены и не тряси так мобильником, - говорил онлайн-подельник, пристально вглядываясь в мельтешащую перед взором картинку с мощной фронтальной камеры. - Ты будто не мог навигатор включить.

- Я и включил, да только он, зараза, потащил куда-то за город. Наверное, к особняку Мешкова-Торбина, тот-то куда примечательней.

И верно, особняк, построенный в виде классической усадьбы девятнадцатого века, похожей на дом Шереметьевых, что в первопрестольной, находился посреди заливных лугов, полей и лесов общей площадью в десять квадратных километров. Обслуживали его около полусотни крепостных из стран ближнего зарубежья или с Европейской территории России - сибиряки славились бунташным нравом, а оттого в обслугу сиятельного губернатора никак не годились. "Дом приемов" в сравнении с постоянным местом жительства семьи Мешковых-Торбиных явно проигрывал, впрочем, это не значило, что внутри него отсутствовали ценности. Сам его подельник Копейкин не раз зарился на коллекцию живописи ранних авангардистов, включивших в себя и работы Джузеппе Арчимбольдо, но до сей поры не мог попасть внутрь. Теперь у него появилась возможность побывать внутри, пусть и без возможности хоть что-то потрогать руками - а хоть бы и для ознакомления с обстановкой.

Заходить через парадный подъезд "Дома приемов" обоим показалось кощунственным. Тем более, что его охранял новенький цифровой замок, не совсем ясно, как открывающийся. А вот вход в людскую сторожил запор попроще, дисковый, пусть и известной немецкой фирмы, но поддавшийся усилиям Кузьмы с третьей отмычки. Камеры в самом переулке заблокировал на четверть часа Копейкин, благо, в этой области также снискал лавры. Теперь на съемке, если б та сохранилась, можно было увидеть, как Мильтон выбирается из такси и таинственным образом испаряется, телепортируясь в неведомые миры.