МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ №2, 2018(24)

Арновааллен не сомневался в том, что Сервиалор получил именно такую инструкцию. Отбросив приличия, капитан стал унизительно просить советника о заступничестве, о возможности дать иную оценку положения на «Торраксоне».

– Все это действительно ужасно, – вздохнул Сервиалор. – Впрочем, есть более мягкое решение, учитывающее ваши заслуги перед Координаторами. Поймите, мой друг, отступление невозможно. Значит, необходим компромисс, поверьте моему опыту.

– Я готов ко всему, – твердо сказал Арновааллен. – Ученики верят мне.

– Прекрасно, – дернулся Сервиалор, звякнув наградами. – Они верят, что капитан-наставник, заменивший им отца, сделает правильный выбор между лабораторией и героической гибелью во имя справедливости.

– Гибелью?

– Да, мой друг, – сочувственно протянул Сервиалор. – Есть только один выход: разрушить аттрактор и сообщить по каналу «Код-Альфиан» печальную весть. Текст сообщения составлен, осталось только приложить к нему ваш личный индекс. Надеюсь, вы проявите благоразумие.

Капитан молчал. Он был там, среди учеников, видел рождение мира, жадно втягивавшего энергию, видел измученные лица юношей. Исчезавшие лица… «Помните о нас, капитан…»

Арновааллен остался один в кабинете с советником.

«Кажется, надо что-то сказать», – подумал капитан, но скулы свело, а перед глазами плыл серый туман. Инстинктивным движением он сорвал именной перстень и бросил к ногам советника. Кольцо покатилось по драгоценным плиткам, подпрыгивая, точно живое. Замерло…

– У меня нет выбора, – сказал капитан.

8. ФИЛЬКА ТЕРПСИХОРОВ

– Капитан! Капита-ан… – позвала Леймюнкери. Она закончила мастерить прическу и придирчиво рассматривала себя в зеркальце. – Опомнитесь, наконец, и обратите внимание на молодую особу.

Арновааллен очнулся от воспоминаний. Все сразу померкло в его глазах: огненные вихри плазмы, причудливая сеть дендров, секретные переговоры…

– Простите, я немного вздремнул, – извинился капитан.

– В самый разгар веселья? – рассмеялась Леймюнкери. – Но дело не в этом. Мне кажется, что мы не одни… Когда я пробиралась к даче, обратила внимание: у левого флигеля кто-то спал. Сладко так посапывал. Но что-то оттолкнуло меня и даже напугало. Сейчас подумала: не из нашей ли партии этот леший?

– И вы все это время молчали? – возмутилась Ирнолайя.

– Мне-то что. Пусть спит, коли охота.

– Странно. Право, странно, – удивился капитан, оттягивая пальцем крахмальный воротничок. – Надо бы проверить. Может, бродяга, разбойник какой-нибудь. Это осложнит ситуацию.

– Идите же! – требовала Ирнолайя. – Сделайте что-нибудь! Ужасно боюсь гомозавров!

Федор Исидорович нехотя поднялся с дивана и, опасливо прислушиваясь, направился к выходу. Ему совсем не хотелось ввязываться в неприятную историю, но под требовательными взглядами вестянок он не мог поступить иначе. К тому же он с удивлением заметил, что астматическая одышка, мучившая его долгие годы, прошла сама собой и во всем теле ощущался прилив сил и бодрости.

«С чего бы это, – подумал Шперк-Арновааллен. – Уж не заработала ли скрытая программа регенерации? Было бы недурно сбросить пару десятков лет. Это лучше, чем бычьи экстракты господина Пеля по пять рублей за пузырек».

Капитан демонстративно распахнул дверь с такой силой, что едва не сорвал ее с петель. Он вышел на крыльцо, облитое лунным светом и застыл. Удивительно светлая ночь поразила его простором, ароматным дыханием. Вдали поблескивала речушка, а за ней зубчатыми ярусами поднимался лес. Все сразу забылось и улетело прочь: страхи, сомнения, муки совести. Осталось только смутное ощущение утраты.

Федор Исидорович спустился по ступенькам и стал напряженно всматриваться в сумерки развалин. Там ничего не происходило. Свернув налево, он медленно пробирался сквозь заросли чертополоха, и, когда он уж решил было повернуть назад, услышал громкий храп.

«Вот оказия, – огорчился капитан. – Натуральный леший».

Он прокрался вперед и стал свидетелем живописной картины. Широко раскинувшись в густой траве, спал мужик, одетый в грязные лохмотья, едва прикрывавшие его кряжистую, почти квадратную фигуру. Лицо было прикрыто краем холщовой сумы, которую он даже во сне придерживал могучей пятерней. Устрашающий вид бродяги не испугал Шперка. Внутреннее чутье подсказывало, что это – свой.

Арновааллен вежливо покашлял, но представитель высшей звездной расы, кажется, готов был проспать торжественный ритуал освобождения. Капитан брезгливо потянул соотечественника за край драной рубахи, повторяя невесть откуда всплывшие слова вестянского языка:

– Салют, дружище. Прошу встать. По уставу корпорации… Согласны?

Вестянин продолжал пускать пузыри. Шперк дернул его за рукав что есть силы. Пропревший материал треснул, и солидная часть мужицкого туалета оказалась в руке оторопевшего капитана.

Мужик наугад двинул толстенной ногой, сел и, ожесточенно почесав лохматую голову, открыл один глаз. По его лицу было трудно понять, какое действие может воспоследовать после столь грубого обращения, но опасения Шперка были напрасными. Вестянин зевнул, смачно сплюнул и благодушно прогнусавил: