Млечный Путь, 2012 № 03 (3)

И вдруг, посередине статьи о гомруле я почувствовал скользнувший по шее холодок. Я не встревожился и машинально отметил, что кто-то вошел в дом с улицы. Краем глаза я отметил, что по центральной лестнице кто-то идет наверх, на второй этаж — темное пятно на грани видимости.

И вдруг в мозгу возник красный сигнал тревоги, и я повернул голову, чтобы пристальней рассмотреть посетителя. По лестнице плавно и беззвучно поднималась женщина в глубоком трауре, ее лицо было скрыто черной вуалью. Я не мог понять, кто она, почему дворецкий не доложил о визите, и машинально встал с кресла, собираясь что-то сказать… и тут в гостиную вошла камеристка леди Редверс, уж не помню, с каким сообщением для Артура.

Ее глаза равнодушно скользнули по лестнице, не задерживаясь, словно там никого не было! Я молча переводил взгляд с нее на лестницу, с лестницы на нее… на лице камеристки наконец проступило удивление и недовольство, но оно было вызвано исключительно мной и моим нелепым поведением!

Дама в трауре тем временем исчезла из моего поля зрения. Судя по всему, она направилась к личным покоям лорда и леди Редверс, и меня пробрал холодный пот, когда я понял, что, может быть…

На следующий день я убедился, что ни слуги, ни Артур не видят эту странную гостью.

Никто, никто в доме не обращал на нее внимания, хотя однажды леди Редверс едва разминулась с ней на лестнице. Она сохраняла свой обычный, невозмутимо-недовольный вид, и взгляд ее был прикован к Артуру, но мне показалось, что она на десятую долю дюйма отшатнулась в сторону, когда мимо нее прошла Дама в Черном.

Я бы хотел знать, что она почувствовала в ту секунду — смутную тревогу? Укол страха? Холод, который так часто сопровождает сверхъестественные явления? Но миг замешательства прошел так быстро, что я не был даже уверен, что точно видел его.

И если вы думаете, что я сгорал от любопытства и желания исследовать этот феномен, вы ошибаетесь. Напротив — меня леденил ужас, а в голове царил полнейший хаос.

Бессонная ночь, и в памяти все время звенели слова Артура. «Если ее видит кто-то не из нашего рода, это значит, что он скоро умрет».

Мысли о неотвратимом, о неизбежном сводили меня с ума. Я проклинал себя за легкомысленный интерес к сверхъестественному, проклинал свой «научный подход», свое тщеславие, проклинал каждый рассказ в своем сборнике… Слезы душили меня, и я, взрослый двадцатиоднолетний мужчина, дал волю слабости, тут же устыдившись звука собственных рыданий.

Разбитость во всем теле, пульсирующая головная боль, страх и отупение от бессонной ночи — таким я вышел утром из своей комнаты.

А навстречу мне по коридору плавно и бесшумно шла Черная Дама, и глаза ее блестели сквозь вуаль.

И тут во мне вспыхнула жажда жизни, равной которой я никогда не испытывал. За долю секунды я вспомнил рассказ Артура.

Вспомнил, чего боится Черная Дама!

Она продолжала надвигаться прямо на меня.

Я схватил со стены первое, что мне попалось — зубчатую индийскую саблю. Черная Дама остановилась и отступила назад на крошечный, едва заметный шажок.

Я с воплем занес саблю над головой, и…

Меня остановила такая малость, такая не стоящая упоминания деталь…

Когда я подошел к ней вплотную, в мои ноздри проник легкий запах духов и пота. То утро было не по-зимнему солнечным и теплым. Но… но призраки не потеют!

И тут Черная Дама с легким вскриком рухнула в обморок, я отшвырнул саблю и бросился к ней, а леди Редверс вышла из своей спальни.

Я откинул вуаль и увидел лицо с картины… Пульс бился, и ее дыхание было ровным. Я понял, что эта женщина не так молода, как мне сперва показалось, скорее ровесница леди Редверс, чем моя, но ее красота по-прежнему могла послать в бой тысячу кораблей…

А затем я поднял голову и увидел исполненную сожаления улыбку леди Редверс. Кроме этой улыбки, ничто не выдавало ее чувств.

О, сэр Арчибальд был невероятно талантливым художником, но в одном он ошибся — Прекрасную Безжалостную Леди он написал не с той натурщицы.

* * *

Позже я узнал всю историю — частично восстановил ее сам, частично по слухам и газетным сообщениям. Оказывается, Фанни Льюис была натурщицей сэра Арчибальда до того, как ее с этого места вытеснила нынешняя леди Редверс. Их соперничество зажгло в сердце леди Редверс ненависть, которая за тридцать лет не только не угасла, но постепенно сделалась самой основой ее натуры; особенно когда леди Редверс выяснила, что сэр Арчибальд содержал Фанни все эти годы, и, кроме того, завещал десять тысяч фунтов.

Не знаю, у кого впервые появилась идея использовать глупца, и так наполовину верующего в привидения — у матери или у сына. Я думаю, это больше соответствует остроумной жесткости Артура — от прочих его проделок в колледже эта отличается лишь масштабом.

Они разделили работу: мать якобы великодушно пригласила соперницу попрощаться с ее давним возлюбленным; а сын рассказал историю о Черной Даме так, чтобы она запала мне в память и в душу.