Млечный Путь, 2012 № 03 (3)

О Тенебрии было мало что известно, кроме сбивчивых и противоречивых рассказов немногих чудом вернувшихся и не лишившихся рассудка. «Что не помешало отправить туда тысячи людей двадцать лет назад…» — пронеслась мысль, мгновенно растоптанная Юаном. Тетоны — это не люди, а кровожадные дикари, лишённые всякого понятия о цивилизации и культуре, убийцы и варвары, которые своей жестокостью и воинственностью сами вынудили колонистов на ответные действия. И они ещё должны быть благодарны, что их не истребили всех до одного, а предоставили шанс уйти туда…

Мысли о депортации тетонов отвлекли Юана, и он не заметил, как едва ощутимое покалывание кожи и лёгкий звон в ушах отметили момент начала Перехода. Мгновение спустя он окунулся в жаркий тропический воздух, насыщенный ароматами экзотических фруктов и мяса на жаровнях, морской соли и крема для загара. В глазах на миг потемнело от ярких лучей палящего светила. Звон, сопровождавший Переход, постепенно растворился в многоголосье тысяч торговцев, зазывавших в магазинчики и забегаловки медленный поток туристов, двигавшихся к пляжу. Повсюду плясали блики, отраженные тысячами солнцезащитных очков, а всевозможные оттенки кожи, от бронзового загара местных до снежной бледности новоприбывших, порождали безумный калейдоскоп. Юан в который уже раз задался вопросом, почему Потерну нельзя было разместить подальше от пляжей, баров и всей этой суеты, а не на Бульваре Первопроходцев, центральной улице колонии. Или, по крайней мере, сделать какой-нибудь навес, не говоря уже о зале ожидания, как на любой уважающей себя планете. Эвтерпийцы же сподобились лишь на плетёный стул около пульта в тени пальмы, на котором, развалившись, дремал Служитель. Юан едва мог разглядеть его силуэт: выгоревшие шорты, чёрная повязка на глазу, полупустой бокал с соломинкой в руке; зрение ещё не привыкло к местной яркости, усиливаемой белоснежными, сияющими отраженным светом стенами домов, утопавших в буйной зелени. Сбросив пальто, почтмейстер посмотрел на терминал… И, как обычно, с досадой вздохнул. Из устройства, способного значительно ускорить обход и служившего для мгновенной передачи информации с почтового накопителя в сеть, торчал ворох проводов. Ещё в прошлую пятницу какая-то пьяная компания избрала терминал мишенью для отработки ударов, а местные техники явно не торопились ремонтировать устройство: как и все на Эвтерпе, они пребывали в сонной тропической неге. Что ж, придётся идти к другому терминалу, на местную почту.

Вывеска почтамта едва виднелась среди ярких и броских рекламных мониторов, призывавших, дословно, «ощутить тьму Полуденного Затмения» и «насладиться тёплым эвтерпийским ливнем, исцеляющим болезни и дарующим молодость». Обычная чушь для туристов. Толкнув дверь, Юан привычно направился к терминалу, где выудил из сумки сине-зелёный накопитель и воткнул его в соответствующий порт. Бесчисленное множество писем и сообщений, приказов и повесток, проклятий и признаний в любви понеслись к адресатам по невидимым электронным тропинкам. Теперь можно было и расслабиться.

Юан крайне редко позволял себе выпивать на работе. И дело было не только в ответственности, налагаемой высокой должностью. Просто очень легко было перейти ту грань, после которой Переход становился опасным, и необходимо было оставаться на ночь, чтобы проспаться и на утро войти в Потерну трезвым. Он слышал, что Теон Сапог в своё время иногда так и делал, но Юан не желал превращаться в подобное посмешище и становиться мишенью нападок: ведь подобная задержка означала, что кто-то не получит почту в срок, и это отразится на его репутации. Поэтому он иногда позволял себе пропустить стаканчик-другой, но не более. Но сегодня ему впервые так сильно хотелось забыться, ведь именно сейчас они с женой настолько отдалились друг от друга, и впереди зловещей тенью замаячили молчаливые одинокие дни, бывшие уделом Юана до появления Тейры в его жизни. Так что сейчас он хлопнет пару рюмочек и продолжит обход. А уж на Фронтирии зальётся доверху.

Он вывалился из бара, когда Полуденное Затмение было уже в разгаре. Тьма, затопившая улицы, была неотличима от ночной, в островках света под фонарями кучки зевак восторженно смотрели в небеса, затянутые плотной чернотой. Вдруг в небе раздался оглушительный грохот, ослепительный свет на мгновение прогнал тени из мельчайших щелей в асфальте, и с тёмных небес обрушился знаменитый эвтерпийский ливень. Воспетый в туристических брошюрах, этот дождь, конечно, не исцелял все существующие болезни и даже мог вызвать простуду, но его струи были необычайно теплы и приятны.

Внезапно ему всё опротивело. Абсолютно всё, что он думал, желал и делал, предстало отвратительным, жалким и мерзким. Обход провален, почта не доставлена, а разрыв с Тейрой после таких попыток «улучшить» положение мог разрастись до пропасти, через которую ему уже не перебраться.

К чёрту. Всё к чёрту. Пора домой.