Младший ветер

Я рассказала ему про наш разговор с Сиверкой, про мысли, которые перевернули моё представление о бахлаватке, и о том, что, не смотря ни на что, Сиверко сам должен решить свою судьбу. Павел молча слушал, не перебивая. Потом мы сидели с ним прямо на земле, и он мне рассказывал про то, как в детстве, братья Ботниковы, жившие в соседнем доме, отбирали у него деньги, которые мать ему давала на обеды. А он вечером, ложась спать и глотая слёзы, представлял, что если бы у него был брат, они бы вместе с ним наваляли Ботниковым. Он всё живо так видел в своих мечтах, что даже имя дал своему придуманному брату — Саша. И от этого у него высыхали слёзы, и он засыпал со счастливой улыбкой. Конечно, в его словах звучали детские обиды, которые до сих пор были с ним, но я его очень хорошо понимала. Те, кто росли с братьями и сёстрами, и не догадываются, насколько они счастливее тех, кто рос единственным ребёнком в семье. И дело совсем не в родительской любви, достающейся только одному чаду. Пусть братья спорят и дерутся между собой, пусть непонимание иногда их разводит далеко друг от друга, но перед посторонней опасностью они становятся плечом к плечу, ни на одну минуту не сомневаясь друг в друге. Высоко в небе висела яркая луна, окрашивая своим колдовским светом нас с Павлом, редкие кусты в поле и сам воздух, который тоже казался голубовато-загадочным. Не знаю почему, но мне было спокойно.

— Вы всё правильно сделали. — Павел был полностью со мной согласен — Не хочу, чтобы его развеяли! Ему же нравится летать, пусть летает!

— Он летает с тяжёлым грузом обид, и они никуда не делись. Он опасен для людей.

Павел подбросил вверх камушек. Он повис в воздухе. Павел резко ткнул пальцем, и камушек полетел на землю, но, не долетев до неё, снова завис. Павел хотел его выбить, но камушек отлетел влево. Павел привстал и, сделав обманное движение, выбил камень, тот снова полетел к земле, но в последний момент резко был подброшен невидимой рукой и улетел далеко вперёд.

— Так ты здесь? — Радостно спросил Павел — Не улетел? Я тебе написал записку, я хотел поговорить с тобой.

— О чём? — голос Сиверки звучал где-то рядом, почти у самого моего уха.

— Хоть о чём, просто поговорим. Хочешь, я расскажу тебе о себе? — Павел помедлил и добавил — Брат!

— Брат. — Сиверко повторил последнее слово и закрутил рядом с Павлом маленький смерч — А ты не боишься меня?

— Нет. Я хочу, чтобы ты полетел со мной на Байкал через две недели. Мы могли бы с тобой вдвоём бродить по лесам, а вечером сидеть у костра, и ты бы мне рассказывал о своих путешествиях. А ещё я хочу выйти под парусом, потому что у меня сейчас есть попутный ветер.

— Ишь ты, какой хитрый. Сразу планов настроил. А потом захочешь на дельтаплане летать.

— О, это было бы совсем классно, мы бы летели рядом!

— Я не люблю тихо летать, я скорость люблю. А может сначала братьям Ботниковым наваляем?

Они оба засмеялись.

Я встала и пошла домой, но долго ещё слышала их смех и разговор. Первый разговор двух братьев, такой простой, ни о чём, но такой важный для них обоих. Я не хотела им мешать, им есть о чём поговорить одним. Ну до чего же я стала сентиментальной! Конечно, мои глаза были полны слёз. Все сказки должны заканчиваться хорошо, и эта тоже. Но что я скажу Анне? Что я даже не доставала заговор, даже не пыталась действовать по нашему плану?

Во всём поселке свет был только одно в одном окне, в нашем. Я толкнула дверь, она была не заперта. Разговоры сразу смолкли и все уставились на меня.

— Оля, время три ночи, мы с ума сходим! — Илья, хлопнул ладошкой по столу и посмотрел на дверь — А где Павел?

— Он там, в поле, они с братом разговаривают. — Я прошла на кухню, налила себе в стакан воды и выпила.

— У тебя всё нормально с головой? — Илья покрутил у виска пальцем — Ты сейчас вообще, знаешь, про что говоришь?

— Постой, Илья. — Анна мягко остановила негодующего Илью — Павел, он, ну, с ним всё нормально?

— Абсолютно. Они строят планы на отпуск.

— А я знал, что всё так кончится! — Сакатов подскочил ко мне — это же не правда всё, ну про заговоры, про разделение от ветра, да? Это оставлена обманка, не знаю для чего, но у кого-то, наверное, был мотив обмануть всех.

— Если хотите, я вам расскажу всё, что сегодня произошло и не произошло.

— Да уж, сделай одолжение! — Илья скрестил руки на груди и принял нарочито внимательное выражение лица.

Я прошла мимо стола и увидела молохов, всё так же, как и раньше, неподвижно лежащих на столе. У одной ящерки не было хвоста. Я села на диван.

— Бедный молох, наверно ему очень досталось от Сиверки, когда его они держали! Даже хвоста своего лишился! — Сказала я.

— Ага, бедный молох! — Илья зыркнул на Бобика, свернувшегося клубочком возле дивана — Хвост у него оттяпал этот прожорливый демон, мы даже глазом не успели моргнуть. Дениска его уже раз десять выводил на улицу, засранца. Его желудок, оказывается, не переваривает инопланетную пищу. И кто бы мог подумать! Он ведь жрёт всё, что не приколочено. Ладно, не отвлекайся, мы тебя слушаем.

— Я его просто отпустила, я не читала никакой заговор.