Младший сын мэра

Оставив телефон на комоде, я медленно оборачиваюсь и растерянно смотрю в окно. Одна моя рука накрывает живот, впервые с того момента, как я узнала, что беременна.

Я ничего там не чувствую, ни того, что он увеличился, ни шевелений. Но в области сердца зарождается незнакомое мне щемящее чувство. Теплое, трепетное и хрупкое. Очень уязвимое, но при этом неожиданно сильное.

Сделать аборт? Вычиститься и дальше порхать, как бабочка? Логически верное решение. Даже родители не узнают.

Я закончу вуз, устроюсь на хорошую работу. Встречу достойного парня и рожу ему детей. Так ведь правильно будет? Идеальный сценарий.

Только вот смогу ли я простить себе этого нерожденного ребенка? Убитого моими руками малыша Кирилла? Не возненавижу ли я себя еще сильнее?

Бросив взгляд на лежащий на комоде телефон, словно он таит в себе опасность для моего ребенка, инстинктивно закрываю живот обеими руками.

Ночь я сплю плохо. Просыпаюсь задолго до рассвета и тихо лежу, глядя в стену. Думаю, конечно, о том, как дальше жить. Страшно. Роль матери — одиночки незавидная. Представляю, какие это трудности и проблемы.

Кирилла рядом с нами не вижу. Не вписывается его образ в картинку моего будущего. Привязываться к нему на всю жизнь ребенком я не хочу. Лишать его отца и прилагающихся к нему родственников тоже неправильно. Как быть с этим, я не знаю.

Потом даю слабину и начинаю думать об аборте. Он бы одним махом избавил меня от всех сложностей, но я, наверное, не решусь. Нет, точно не решусь. Даже думать об этом стыдно.

Утром я поднимаюсь рано, одновременно с Алешкой и родителями. Вместе толкаемся на маленькой кухне, по очереди ходим в ванную.

— Не забудь про врача, — шепчет мне брат перед уходом.

Вчера вечером я соврала ему, что по тесту беременности ничего не понятно, придется идти в больницу.

— Не забуду.

Я действительно вместо лекций собираюсь в студенческую поликлинику. Не затем, чтобы срок узнать, как велел Греховцев. Его я и так знаю. Хочу убедиться, что с беременностью все в порядке. Сделать все, как положено. Сдать анализы, сходить на узи.

— Дату последней менструации помнишь? — глядя поверх очков, спрашивает меня гинеколог.

— Нет… в конце июня.

— Сейчас сентябрь.

— Я в курсе.

Срок уже приличный. 9 недель. Первичный осмотр показал, что все в норме, только вот оказалось, что на учет тут не ставят. Придется идти в поликлинику по месту жительства.

Выхожу на улицу и вынимаю из кармана пальто телефон. Кручу в руках, раздумывая, набрать Кириллу сейчас или чуть позже, но потом вспоминаю, что у него еще раннее утро и решаю, что позвоню после лекций. В последний раз собираюсь ему соврать.

Но он пишет мне сам, когда я на третьей паре задумчиво разрисовываю поля тетради.

«Была в больнице?»

Нервничает. Задница подгорает? Ему эта беременность сейчас как камень на шею. Впереди красный диплом в столичном вузе, престижная работа, отношения с Кариной. И тут я такая с вопящим свертком. Прикольно.

«Была»

«И?»

«Можешь расслабить булки. Не твой бебик»

«Может, и беременности нет никакой?» — добавляет смеющийся смайлик.

Отличная шутка. Я люблю юмор. С удовольствием бы посмеялась с ним, если бы не сидела на первой парте.

«Может, и нет» — пишу с подмигивающим смайлом.

«Лживая Настя»

Иди к черту, любимый! Все «последствия» я возьму на себя, а ты можешь наслаждаться свободой и новыми отношениями. Проклинать не стану, но и в жизнь свою больше никогда не впущу.

Глава 18

Дома ожидаемо случается скандал. Мама кричит, папа вставляет в ее монолог редкие реплики и осуждающе качает головой. Алешка, стоя у двери в гостиной, насуплено молчит.

Потом мама уходит плакать в спальню, папа присоединяется к ней. Я закрываюсь у себя, а брат, как неприкаянный слоняется по дому. То и дело заглядывает ко мне, узнать, в порядке ли я. Ведет себя так, будто из нас двоих старший именно он.

Уже поздно вечером, когда я лежу в постели и разглядываю светильник на стене, ко мне приходит мама. Не зажигая света, садится на краешек кровати и, разгладив на коленях полы халата, складывает руки на груди. Кажется, истерика миновала, потому что выглядит она и ведет себя спокойно.

— Настя.

— Ммм?..

— Мы с папой подумали и решили, что тебе стоит сделать прерывание.

— Почему это решаете вы с папой? — спрашиваю ровно.

— Потому что ты наша дочь! Ты зависишь от нас финансово! — говорит таким тоном, словно озвучивает очевидные вещи.

— Вы не сможете меня заставить.

— Мы не собираемся тебя заставлять, дочка, — тяжело вздохнув, меняет мама тон, — ты же сама понимаешь, что так будет лучше.

Я натягиваю одеяло до подбородка и молчу, потому что готовилась к этому. Знала, что, выпустив пар, родители сменят тактику и станут меня склонять к такому решению.

— У тебя в следующем году защита. Потом работа. Я уверена, что Греховцевы помогут тебе устроиться в ту фирму, где ты проходила практику. Ты представляешь, какие это перспективы?

Не дождавшись моего ответа, мама, очевидно, решает, что действует в верном направлении и, повернувшись ко мне полубоком, воодушевленно продолжает.