Младший сын

– Слушаю вас внимательно, – обращаюсь к военному со звёздами, поскольку именно он сейчас главный (видно по ситуации).

– На вас поступило заявление, согласно которому…

Высокий долго и нудно, сверяясь с планшетом, зачитывает суть претензий, которые сводятся к тому, что я зря дал ворвавшимся ко мне по голове плиткой.

Об ухе бабищи – ни слова. О втором преподавателе (которого тоже пришлось убеждать кирпичом) – снова ни слова. Хм… воистину, чудны дела твои, о Всевышний.

Какие странные тут законы…

– Признаёте ли вы себя виновным? – завершает экскурс в свой планшет высокий стражник, поднимая на меня глаза.

Несмотря на усердную работу мысли, его я слушал внимательно. В его позиции есть одно не то чтоб уязвимое, скорее размытое место, от глубокого исследования которого я не могу удержаться:

– Имею несколько прямых претензий к вам, как к сотруднику Стражи, в свете услышанного сейчас. Всего, э-э-э, м-м-м, – загибаю тут же пальцы, сверяясь сам с собой, – по трём безусловным пунктам и по трём пунктам, трактовка которых будет зависеть от точки зрения суда. Которая, в свою очередь, может быть и не беспристрастной.

Высокий стражник широко раскрывает глаза, роняет нижнюю челюсть и щёлкает пальцем по какой-то кнопке на кожаной перевязи на плече:

– Включена видеофиксация, – озадаченно продолжает высокий прямо в ту кнопку, затем говорит в мою сторону. – Будьте любезны, изложите суть ваших претензий.

– Я признаю, что описанный вами инцидент имел место, – кажется, разговор грозится быть долгим, потому сдвигаюсь в сторону (освобождая проход в комнату) и киваю стражникам на кровать. Всё равно сидеть им больше негде.

Четверо здоровяков, не разуваясь, проходят внутрь. Захлопываю дверь перед носом «ночного» деда и преподавателя, возвращаюсь к столу, на который и сажусь по-нашему, с переплетёнными ногами.

Высокий занимает место на стуле, причём его глаза с моими почти на одном уровне. Трое других, осматриваясь по сторонам, устраиваются на кровати.

– Давайте начнём сначала. Ещё раз, описанный вами инцидент имел место, – с очевидным спорить даже не собираюсь. – Но ваша трактовка опускает причины происшедшего. Я не знаю реалий в а ш е й страны, но у нас…

– СТОП! – прерывает меня высокий, чуть напрягаясь. – Не гражданин?!

– Не понял?

– Ты не гражданин Федерации? – стражник почему-то удивлённо впивается в меня взглядом.

– Нет, и никогда не был, – не меньше него удивляюсь в ответ. – Более того: и не собираюсь…

– СТОП! – говорит высокий ещё раз, но теперь уже, видимо, самому себе.

Затем он достаёт какую-то коробочку с матовым стеклом, в которой опознаю компактный дактилоскопический сканнер.

– Можешь дать любой палец? – требовательно просит стражник.

– Не вижу причин спорить из-за такой малости, – пожимаю плечами, прикладывая большой палец правой руки к стеклу. Затем, выждав три положенные секунды, повторяю то же самое левой рукой.

– Оба-на, – присвистывает высокий, глянув мельком на планшет и оборачиваясь в сторону своих. – Да его нет!

– В суд, – кивает ему тот из тройки на кровати, что постарше. – Это не наше дело. На вызов мы явились, заяву отработали. Это не наша подведомственность… И вообще…

Стражники обмениваются межу собой многозначительными взглядами.

– Как насчёт прокатиться в административный суд? – поворачивается ко мне высокий. – Сразу оговоримся: дело не стоит выеденного яйца, вопрос лишь в сумме штрафа.

– У меня вопрос, штрафа от кого и кому, – отвечаю, спрыгивая со стола.

Трое поднимающихся с кровати здоровяков хмыкают, а высокий отвечает:

– Вот это тоже в суде обсудишь. Если нет возражений.

– Без вопросов, – соглашаюсь, открывая дверь и пропуская их вперёд. – Давайте пробовать.

В коридоре, высокий стражник мельком бросает удивлённо таращащемуся на нас «ночному» деду:

– Мы погнали в суд. Если понадобитесь, известим.

Закрыв под взглядом деда дверь на ключ и спрятав ключ в карман, добросовестно топаю по коридору вслед за четвёркой здоровяков. В местный суд я и сам хотел попасть, но не знал, как это сделать правильно.

На входных воротах стражники пропускают меня впереди себя, что-то говорят стационарному посту и ворота заведения за нами захлопываются.

Машиной приехавших оказывается огромный, двухсекционный джип (у нас тоже много таких, но в версии пикапа). Меня сажают в первую секцию, вместе с водителем. Сами размещаются во второй секции, часть которой отгорожена решёткой (видимо, для транспортировки местных преступников).

Здоровяки всю дорого о чём-то болтают и гогочут, как кони.

А я удивляюсь перипетиям судьбы и тому, как просто, оказывается, здесь можно добиться того, к чему и сам стремился.

Когда я шёл по коридору, взгляд ночного деда явно выдавал напряжение, панику и массу чего ещё.

* * *

Лео стоял в коридоре и глотал воздух ртом, как рыба, вытащенная из воды.

Происходило то, чего допускать было категорически нельзя: пацан ехал прямиком в суд.