Младший граф. Трилогия (СИ)

Дальше разговор как то сам собой увял, и народ разошелся, в ожидании предстоящих схваток. Наблюдали учебный бой все взбудораженные необычным вызовом обитатели Станции Харко, кроме разве что вахтенных и патрульных: Тофен, Райден и Далл Борджин — вместе с другими пилотами авиагруппы, техниками и экипажем тионского корвета в главном конференц-зале базы. Голопроекторы зала предоставляли для этого наилучшую возможность. Собственно, ничего неожиданного в первой схватке не произошло — опытные пилоты валахарийцев, под предводительством Хааси и Лари, имевшие за сотню боевых вылетов каждый, одолели новичков с разгромным счетом — шестнадцать подбитых против шести. Впрочем, Тофен готов был признать, что дело было еще и в неравенстве материальной части: судя по первым впечатлениям, что «Мечи Сверхновой» уступают их собственным истребителям по всем параметрам. Окажись это не так, результат для гостей мог быть бы совсем не таким плачевным, как получилось. А еще через час, после перерыва, «считать выплюнутые вместе с кровью зубы» — по невеселому выражению Ликии Д'Оррен, бывшей одной из немногих его женщин-пилотов, и комэском-2, по совместительству, — пришлось уже самим хозяевам.

Нет, поначалу все выглядело не так уж страшно, скорее — странно. Вытащив из контейнера на поясе, который Тофен принял было за футляр для коммуникатора, отливавший металлическим блеском цилиндрик — на поверку оказавшийся ничем иным, как рукоятью светового меча — Райден Дуку просто попросил ему не мешать, и не отвлекать его. Затем стащил с одного из диванов, стоящих в конференц-зале вдоль стен, подушку — не руками, Силой — и перенес ее на пол, в угол помещения. После чего, пока его ребята и пилоты Райдена снова занимали места по кабинам симуляторов, устроился на ней, скинув сапоги и скрестив ноги — все это под недоумевающими взглядами большинства зрителей. Насколько Тофен понял, не удивились разве что Далл, и капитан райденовского корвета — должно быть, им такую процедуру наблюдать уже доводилось. А потом Райден вытянул вперед обращенные кверху ладони, на которых лежал его меч, и закрыл глаза. А когда рукоять меча всплыла в воздух, и, медленно вращаясь, повисла у него перед лицом, скомандовал: «Начинаем!».

Да, там, на тренажере, были смоделированы те же самые «Мечи Сверхновой», которых в предыдущей схватки рвали на куски превосходящие их по всем параметрам валахарийские «Бури». Да, там были те же самые пилоты-новички, которые всегда проигрывают в схватке опытным бойцам — там, наконец, были эти самые опытные бойцы, к тому же, сидящие на более совершенной технике. Более того, их было даже просто физически больше, чем их противников. И, тем не менее, с каждой минутой боя победа ускользала от них все дальше и дальше. Гости были быстрее, гости были точнее — гости вообще действовали так, как будто являлись частями одного единого организма! Сначала они просто — находясь в меньшинстве! — разделили эскадрильи Хааси и Лари, и заставили их биться порознь. Потом вообще ухитрились сломать строй обоих прекрасно слетанных подразделений. А потом начали, одного за другим, выбивать пилотов противника. Нет, хозяева тоже огрызались неплохо — но за каждого «сбитого» противника они платили двумя, тремя, а то и четырьмя своими истребителями. Когда против восьми тионцев осталось всего четверо валахарийцев, Тофен и Далл Борджин, не сговариваясь, одновременно отдали команду прекратить бой, больше уже похожий на простое избиение. Впрочем, при «разборе полетов» Райден как раз подбодрил посмурневших Хааси и его друга, сказав, что те просто невольно расслабились после первого, удачного боя. — И что имей они опыт схваток с противником, который применяет против них в схватке Боевую Медитацию, результат был бы не таким разгромным.

* * *

А дальше была эта личная деловая встреча в рабочем кабинете у Тофена, которая перевернула всю его жизнь. Голозаписи гибели корабля отца, Асажж Вентресс там, где делать ей было совершенно нечего — и собственные мысли Райдена, на счет всего произошедшего. Мерзко, подло… и глупо. Как и Райден, сам Тофен тоже совершенно не понимал, зачем могла понадобиться графу смерть его отца. Мысль, что графу и вправду могли приказать пожертвовать своим другом, утешения как то тоже не приносила. Как и размышления о том, каким образом поведать об этом матери. Еще больше взбаламутили мысли дальнейшие слова Дуку — младшего.