Мюнхен

Обернувшись, он увидел фон Вайцзеккера. Тот стоял в буфетной у окна и беседовал со Шмидтом. Статс-секретарь махнул Паулю, предлагая присоединиться к ним. Комната был отделана панелями из темного дерева с резными картинами, изображавшими радости сельской жизни. Несколько адъютантов сбились в кучку и перешептывались. Всякий раз, когда кто-то входил, они вытягивались, но, обнаружив, что это не Гитлер, расслаблялись.

– Шмидт только что поведал мне о вашей стычке со штурмбаннфюрером Зауэром в поезде фюрера.

– Ему, похоже, взбрело в голову, что я ненадежный элемент.

– Для Зауэра мы все ненадежные элементы! – Статс-секретарь рассмеялся, потом резко смолк. – Если серьезно, Хартманн, постарайтесь дальше не задевать его. Он имеет доступ к уху министра и может причинить массу неприятностей.

– Я постараюсь.

– А получится? Беспокоит меня ваше «постараюсь». Когда все кончится, мне кажется, благоразумным будет отправить вас куда-нибудь за море. В Вашингтон, допустим.

– Как насчет Австралии? – предложил Шмидт.

Вайцзеккер снова рассмеялся:

– Превосходная идея! Даже у нашего партийного товарища Зауэра не такие длинные руки, чтобы дотянуться до вас через Тихий океан!

За окном послышались приветственные крики. Все три собеседника посмотрели на улицу. К зданию только что подъехал открытый «мерседес». Прямой как палка, сзади восседал английский премьер-министр. Худого и неброского человека рядом с ним Хартманн не знал.

– Итак, начинается, – сказал Вайцзеккер.

– А кто это с Чемберленом?

– Сэр Хорас Уилсон. Фюрер и его не переваривает.

Вслед за машиной премьера прибывали другие. Пауль напрягал глаза, стараясь рассмотреть происходящее дальше по улице, но ничего не мог разглядеть.

– Разве фюрер не выйдет ему навстречу?

– Сомневаюсь. Единственное, где фюрер искренне хотел бы увидеть этого пожилого джентльмена, так это могила.

Чемберлен вылез из автомобиля, следом вышел Уилсон. Едва нога высокого гостя ступила на красный ковер, ударил барабан и зазвучали фанфары. В ответ на приветствие Чемберлен коснулся шляпы. Затем скрылся из виду. «Мерседес» отъехал. Почти сразу же толпа снова разразилась криками. Освободившееся место занял второй открытый лимузин. На заднем его сиденье располагались Геринг и французский премьер-министр Даладье. Даже с такого расстояния было заметно, что Даладье чувствует себя не в своей тарелке. Он горбился в машине, как если бы делал вид, что его тут нет. А вот Геринг, напротив, весь сиял. Каким-то образом ему за время отъезда с железнодорожного вокзала удалось переодеться. Теперь мундир у него был белым как снег. Жирные телеса распирали ткань. Хартманн услышал, как Вайцзеккер подавил презрительный смешок.

– Что, черт побери, он на себя напялил?

– Вероятно, решил, что месье Даладье будет чувствовать себя как дома, если его встретит человек из рекламы «Мишлен», – заметил Пауль.

Вайцзеккер погрозил пальцем:

– Вот именно против таких ремарок я вас и предупреждал.

– Статс-секретарь! – прервал его Шмидт, кивнул на дверной проем, где появился Чемберлен.

– Ваше превосходительство! – Вайцзеккер учтиво поспешил навстречу, раскинув обе руки.

Британский премьер оказался ниже ростом, чем Хартманн предполагал, с округлыми плечами, маленькой головой, кустистыми седыми бровями и усами и слегка выступающими зубами. Одет он был в черный костюм в тонкую полоску, жилет украшала цепочка часов. Вошедшая за лидером делегация тоже не производила особого впечатления. Хартманн вглядывался в каждое новое лицо: вот это мрачное, то добродушное, это аскетичное, то заплывшее жиром. Безнадежность стоящей перед ним задачи захлестнула его. Никаких признаков присутствия Легата!

Комната начала заполняться. В центральную дверь вплыл Геринг вместе с Даладье и его свитой. Пауль читал, что благодаря мускулистой фигуре глава французского правительства известен в Париже как Воклюзский бык. Сейчас могучая квадратная голова была опущена. Подходя к фуршетному столу, Даладье бросал по сторонам настороженные взгляды. Чемберлен подошел и поприветствовал коллегу на своем школярском французском:

– Bonjour, Monsieur Premier Ministre. J’espère que vous avez passé un bon voyage[24].

Геринг навалил себе на тарелку целую гору холодного мяса, сыра, маринованных огурчиков и волованов. Пока все глазели на премьер-министров, Хартманн воспользовался случаем и выскользнул из комнаты.

Он прошел вдоль галереи, глядя через каменную балюстраду на лестницу и переполненный вестибюль. Спустился на первый этаж, заглянул в гардеробную, в туалет, затем вышел на улицу, миновал барабанщика и горниста, прогулялся по красной дорожке и по мостовой. Даже постоял, уперев руки в бока и оглядывая толпу. Все напрасно: Легата нигде не было.