Мю Цефея. Игры и Имена

С сыном он столкнулся в дверях подъезда. Сергей заказал для отца кучку радиодеталей за рубежом, и тот заскочил, чтобы забрать их, ну и поболтать немного, с Нового года не виделись.

— Пойдем внучку вместе заберем! — обрадовался Сергей.

Павлов не возражал. Детский сад находился в двух шагах.

Внучке Настеньке недавно стукнуло шесть. Энергия у нее била через край. Она с воплями «дедушка, дедушка» носилась вокруг, а когда дошли до дома, взметнулась на родной пятый этаж и залезла по чердачной лестнице на самый верх, уткнувшись головой в люк.

— Папа, ищи меня! — крикнула она.

Сын подмигнул отцу, вытянув вверх указательный палец.

— Только ты меня не здесь ищи! — добавила Настя. — Ты меня везде ищи!

— Куда-то пропала Настенька, — сказал Сергей, отпирая дверь. — Наверное, уже домой ушла.

— Наверху никого нет! — заявила Настя.

— А это чья попа тогда свисает?

— Чья же это попа свисает с потолка? Наверное, папина! — кривляясь, передразнила Настя, спрыгнула и мгновенно скрылась в квартире.

— Вот так каждое утро, — улыбался Сергей. — Не надоедает.

Павлов задумчиво кивнул.

Сергей поставил чайник. Настя выклянчила у отца телефон и убежала в свою комнату, они же с сыном расположились на кухне. Впрочем, присутствие дедушки, которого Настя видела не так часто, вскоре пересилило, и она постоянно прибегала, демонстрируя то слепленную на занятиях по керамике игрушку, то очередной рисунок, то поделку из пластилина. Внучка росла талантливой, из ее рук выходили настоящие произведения искусства. С поправкой на шестилетний возраст, конечно.

Теперь она притащила крошечную пластилиновую шахматную доску. Снизу к доске были прилеплены колесики из набора «Лего», и Настя возила ее за собой на веревочке, как собачку.

— В настоящие шахматы умеешь играть? — улыбаясь, спросил Павлов.

Настя рассеянно кивнула.

— Учу помаленьку, — сказал Сергей. — Только она никак не поймет, что надо пытаться выиграть. Говорю — сейчас ферзя съем, ну и ладно — отвечает.

Настя тем временем примчалась с настоящей доской для шахмат, но положила ее не на стол, а на табуретку и сверху поставила пластилиновую копию.

— Это мама и ее ребеночек, — объяснила она. — Смотри, будешь хорошо учиться, у тебя будут такие же фигуры. — Она достала черного коня, повертела у пластилиновой доски «перед носом», а потом спросила: — Это ведь игра, да? Шахматы — это игра?

— Да, конечно! — ответил Павлов.

— Тогда это игра, а это ее маленький игрик… Деда! — вдруг вспомнила она. — А помнишь, ты мне на Новый год раскраску подарил по номерам? Я ее недавно доделала… Деда?! Ты чего молчишь?!

— Деда Вася что-то задумался, — усмехнулся Сергей. — Принеси, принеси! Там, наверное, с номерами что-то напутали. Очень интересно получилось.

— Напутали с номерами? — бессильно пробормотал Павлов.

У него внезапно закружилась голова.

— Да ты не расстраивайся так! Это не брак, а наоборот, гораздо круче. Уникальная штука практически.

Настя уже прискакала с полотном и торжественно развернула перед дедом. По задумке производителей, на рисунке должен был получиться ежик среди лесной чащи.

Ковер из грязно-синих листьев четырехпалой формы перемежали грибы, шляпки которых выгибались вверх и превращались в пластинчатые шары. По ветвям синелистого куста ползло насекомое, похожее на помесь кузнечика с гусеницей. А деревья на заднем плане — привычного земляного оттенка, подернутые привычным темно-зеленым мхом — явственно отбрасывали по три тени.

И среди этих теней крался кто угодно, но не ежик.

По белоснежному искристому меху существа на картине шли тонкие зигзагообразные черные линии. Раздвоенные уши направлены на зрителя, как и серебристые, с прозеленью, глаза. Существо, казалось, очень обрадовалось, увидев зрителя. Оно скалило зубы с красными прожилками, а на мордочке явно читалось яростное, голодное воодушевление, если не сказать — торжество.

Внучка и сын что-то восторженно говорили Павлову, что-то про инопланетян и сказочных существ. Он не слушал.

Он вспоминал другое существо, которое никогда не видел. Скорее всего, потому, что его нельзя было увидеть. Которое тоже пряталось так, чтобы привлекать внимание. Которое тоже кривлялось и дразнилось. Которое, возможно, просто хотело с кем-то поиграть, поскольку было всего лишь любопытным непослушным маленьким ребенком.

Но Павлову было страшно даже попытаться вообразить — чьим.

Фарт (автор Дмитрий Костюкевич)

— Твою ж мать…

На экране игрового автомата менялись заставки: ранжир покерных комбинаций, надпись «PIRAT-CLUB», процессия мастей. За червями следовали трефы, следом тянулись пики, в спину которым дышали бубны. Щиты, мечи, копья и знамена. Или духовенство, крестьяне, военные и купцы. Смотря какой символики карточных мастей придерживаться.

Сейчас Андрею было плевать на обе версии.

— Су-ука.