Митридат

– Поскольку он зачат твоей матерью, прежде всего он тебе брат, а уж потом сын,- ворчливо сказал Тирибаз.- Ох, и натворил ты делов, оставшись без моего присмотра! Не знаю, как мы будем выпутываться из этого. Теперь ты не царь, не сын своей матери, не брат родному брату и сестрам. Ты отныне никто! И самое печальное, что ты сам признал это в присутствии Багофана и Мнаситея.

– Пусть эти двое думают, будто я смирился с поражением,- зловеще произнес Митридат.-Я встречу их под Амасией, все равно они идут туда.

У костра появился Артаксар, ходивший проверять караулы.

– Все тихо?- спросил Тирибаз.

– Тихо,- отозвался Артаксар, садясь на корточки и протягивая руки к огню.- Кони только немного встревожены чем-то.

– Волков чуют,- сказал Тирибаз и подбросил в костер несколько сухих хворостин.- Волков в этих местах рыскает немало. Мне доводилось здесь охотиться на них еще в молодости.

И старый воин углубился в воспоминания о том, какие славные были времена, когда он был молодым.

По прибытии в Амасию Митридат собрал на военный совет военачальников конницы. Митридат поведал, что родной брат низложил его и послал против него войско.

– Я хочу дать сражение под Амасией,- сказал Митридат.- Кто не верит в меня, может уходить. Я никого не держу. Никто из военачальников не покинул Митридата.

Дождливым хмурым утром Митридат вывел из города конницу, Заметив с крепостной стены приближающееся войско. Он решил напасть первым, чтобы не дать воинам Мнаситея отдохнуть после марша, не дать им возможности разбить укрепленный стан.

Сузамитра галопом повел в атаку левый фланг, Тирибаз- правый. Оба военачальника были прирожденными наездниками, поэтому мастерски развернули широким охватом конные сотни. Четыре тысячи всадников с воинственным кличем с двух сторон накатывались на греческих наемников, на всем скаку пуская стрелы из тугих дальнобойных луков.

Митридат, находившийся в центре вместе с Фрадой и Артаксамром, выжидал удобного момента, чтобы бросить в битву еще две тысячи конников.

Сырая земля наполнилась грозным гулом мчащейся конной лавины, тишину утра расплескал устрашающий рев атакующих. Равнина покрылась потоками всадников на разномастных лошадях, над которыми тучами взлетали свистящие быстрые стрелы и обрушивались на поднятые щиты греческих гоплитов.

Сквозь моросящий дождь Митридат вглядывался в действия наемников. С вершины холма ему было видно все как на ладони. Сейчас его конница сомнет, рассеет хваленых воинов Мнаситея! Построиться для битвы они не успеют, не должны успеть…

Однако замыслу Митридата не суждено было сбыться.

Наемники с непостижимой быстротой и слаженностью образовали большой четырехугольник, который, разделившись, образовал две фаланги с лесом поднятых длинных копий. Между фалангами расположилась легкая пехота, лучники и дротометатели. Вот копья фаланг опустились и через головы фалангитов в приближающуюся конницу полетели стрелы и дротики.

В меткости воинам Мнаситея нельзя было отказать. Митридат видел, как падают под копыта мчащихся лошадей его наездники.

Навстречу конникам Сузамитры вылетели всадники хазарапата, их было не меньше тысячи. Багофан тоже прекрасно знал свое дело. Его отряд, столкнувшись с воинами Сузамитры, сразу стал отходить, увлекая Сузамитру за собой и одновременно подставляя его воинов под обстрел со стороны пехоты.

Конные сотни Тирибаза, наткнувшись на опущенные копья фаланги, смешались, закрутились на месте, затем отхлынули прочь. На примятой траве перед строем фаланги осталось лежать несколько десятков неподвижных тел, корчились раненые лошади, издавая протяжное ржание.

Митридат видел, как две греческие фаланги разошлись в стороны, отражая фланговые наскоки вражеской конницы. Он повел свой конный отряд с холма на равнину, намереваясь вклиниться в пространство между фалангами, туда, где скопилась легкая пехота.

Мнаситей вовремя оценил грозящую опасность и успел поставить фалангитов общим фронтом против конницы Митридата, соединив две фаланги в одну большую.

Митридат умерил бег своего скакуна при виде многих сотен сарисс, нацеленных на атакующих. Он разделил отряд на две части, собираясь напасть на фланги греческих наемников.

Больше двух часов конница Митридата кружила вокруг железного строя воинов Мнаситея, выискивая малейшую брешь в их монолитном построении, пытаясь отрезать от тяжелой пехоты конников Багофана, которые стойко прикрывали тыл пешего войска. Усилившийся дождь прекратил сражение.

Глава пятнадцатая

ЛЮБИМЕЦ АНАХИТЫ

Митридат не считал себя побежденным, но так как он оставил поле сражения, укрывшись за стенами Амасии, Мнаситей и Багофан с полным правом могли утверждать, что победа осталась за ними. Представляя себе торжествующего Мнаситея, Митридат не находил себе места от переполняющей его злобы.

– Завтра дадим новую битву!- объявил Митридат военачаль никам, расставаясь с ними у дверей в царские покои. Военачальники покорно склонили головы.

На следующий день непогода разыгралась пуще прежнего, и Митридат, досадуя на небо, был вынужден ждать прояснения. Оно наступило на другое утро.