Митридат

Раздраженно откинув тонкое одеяло, Монима встала с постели. Она взяла с низкого столика начищенный до зеркального блеска серебряный поднос и посмотрела на свое отражение. Она еще не стара, и формы ее нагого тела по-прежнему прекрасны. Не подурнела она и лицом, если не считать этих темных пятен под глазами- результат бессонной томительной ночи. Почему же Митридат все чаще стал проводить ночи не с ней, а с персиянкой Фейдимой или с этой армянкой Заремой?

* * *

Сегодня для Митридата был радостный день: в Синопу прибыл караван судов из Египта. Торговые связи между Понтом и Египтом существовали давно, но Митридат стремился сделать Египет также своим надежным союзником в противостоянии Риму.

Помыслы Митридата, желавшего изгнать римлян из Азии, разрушил египетский наварх Метрофан. Вот он спускается по дощатым сходням на каменную пристань. На нем одеяние воина: льняной хитон, широкий пояс, короткие сапоги с открытыми пальцами и красный плащ. За ним следуют слуги.

На пристани Метрофана встречает Митридат. На глазах у царской свиты царь и наварх обнимаются: они не виделись полтора года. Затем, после дружеских приветствий, оба направляются к приближенным Митридата, среди них также немало друзей Метрофана.

Сначала с Метрофаном здоровается рыжебородый Тирибаз, неизменный царский советник и сподвижник во всех начинаниях. Потом раздается приветствие от Изабата, предводителя огборного отряда «бессмертных», рядом с которым стоит Артасир, начальник царских телохранителей. Черноглазый Сузамитра, военачальник конницы, дружески хлопает Метрофана по плечу. Так же приветствует его и Фрада, военачальник колесниц.

За руку здоровается с Метрофаном Критобул, царский секретарь. Как всегда шутливо подмигивает египтянину толстяк Стефан, царский казначей. Тут же находятся братья Архелай и Неоптолем, предводители эллинских наемников. Здесь и Дорилай, военачальник фаланги. И плечистый Кратер, мастер по изготовлению осадных машин…

За исключением нескольких новых лиц, все люди из свиты Митридата были хорошо знакомы Метрофану. Это была не первая его поездка в Синопу, и его уже считали здесь своим.

– Признавайся, Метрофан, привез ли ты то, что обещал?- спрашивает Митридат у наварха и почти силой вырывает его из объятий Кратера.- Для лобзаний у тебя еще будет время, друг мой.

Вокруг звучит смех.

– Царь, я доставил тебе из Александрии двадцать опытных кормчих, троих мастеров-корабельщиков, семерых келевстов, пятерых проратов и полсотни матросов, готовых служить в твоем флоте,- повернувшись к Митридату, живо перечислил Метрофан.- Еще у меня на корабле есть два лоцмана, знающих Мраморное и Эгейское моря как свою ладонь, их я тоже оставлю у тебя, царь. И еще,- Метрофан хитро прищурил один глаз,- я привез тебе настоящего боевого слона!

Царская свита разразилась бурными радостными возгласами. А Митридат в знак благодарности так сдавил Метрофана в объятиях, что чуть не задушил его.

Для того чтобы выгрузить слона на берег, пришлось разобрать часть корабельного борта и построить более широкие прочные сходни с перилами. Огромное животное, следуя за своим погонщиком, медленно выбралось из корабельного чрева. Слон осторожно переставлял свои похожие на тумбы ноги и ощупывал длинным хоботом нагретые солнцем доски трапа. Сойдя на каменные плиты причала, ушастый гигант вдруг повалился на бок и остался лежать в таком положении.

Толпа синопцев, собравшиеся вокруг, с изумленным восторгом взирали на столь необычное зрелище. Живого слона здесь еще не видели. Если бы не царская стража, окружившая лежащего на боку слона, нашлось бы немало смельчаков, желающих дотронуться до диковинного зверя рукой или палкой.

– Почему слон лег?- встревожился Митридат.- Метрофан, ты привез мне больного слона?!

Египтянин лишь усмехнулся.

– Царь,- сказал он,- слоны, как и люди, плохо переносят качку. Этот бедняга девять дней болтался в море, лишившись аппетита и сна. После такого путешествия у кого угодно наступит упадок сил.

– Значит, слон оправится?

– Завтра же оправится, царь. Вот увидишь.

– Рад это слышать, Метрофан. А теперь- во дворец! Метрофан сел в колесницу вместе с Митридатом. Горячие кони понесли их во весь опор по широкой прямой улице, ведущей от порта к царской цитадели на вершине обширного холма. За ними мчалась свита Митридата в колесницах и верхом на конях.

Горожане опасливо жались к стенам домов, пропуская мимо грохочущую колесами и копытами царскую кавалькаду. Многие почтительно склоняли головы, увидев на передней квадриге высокого атлета с широким разворотом плеч и золотыми развевающимися по ветру волосами.

Во дворце шумело пиршество, когда в дверях царской трапезной появился Пелопид, заведующий царской конной эстафетой. Со всех концов Понтийского царства к нему стекались сообщения о происшествиях, добрых и дурных предзнаменованиях. Обо всем, что так или иначе касалось понтийского царя. Приходили к Пелопиду известия и из сопредельных с Понтом царств, где у Митридата тоже были свои люди.

По встревоженному лицу Пелопида Митридат догадался, что он пришел с недоброй вестью.