Митридат

Всеобщий крик возмущения был ответом. Произошел мгновенный и решительный поворот в настроениях воинов. Они зашумели, стали угрожать Митридату оружием, выкрикивая оскорбления.

– Более того, – со зловещим видом продолжал Асандр, когда шум приутих, – Митридат стал игрушкой в руках скопцов-энареев! Вон, смотрите, их желтые морды видны за спиной царя! С ними-то он и колдует, вызывает ночами злых духов!.. Нет, друзья-воины, если вы хотите жить по закону богов, а не демонов, и видеть солнце, а не вечный огонь Аида, вы должны устранить старого царя-безумца, царя-людоеда, царя-демона, а возвести на его место нового, уже благословенного богами царя Фарнака!

Все ожило, воины встряхнулись, сбросили с себя невидимый гнет, под которым держал их Митридат. Тысячи глаз обратились к Фарнаку, и тысячи глоток приветствовали его как царя.

Асандр и Левкипп с жрецами и военачальниками окружили Фарнака. Тот сошел с коня, Левкипп, под песнопения и выкрики воинов, увенчал голову царевича стеблем вьющегося растения и объявил всем:

– Боги повелели мне поступить так – венчать на царство Фарнака вот этим растением! Отныне он царь и повелитель наш, а Митридат с его демонами – низложен!

– Слава, слава царю Фарнаку!

Митридат хотел что-то сказать, поднял скипетр, рассчитывая на внимание. Но ему не дали ответить на обвинения. Крики негодования заглушили его слова. В воздухе пропела стрела. Олтак и Битоит поспешно выставили вперед щиты, прикрывая царя. Митридат понял, что дальнейшие речи излишни. Бросив последний взгляд на возбужденные войска, он презрительно скривился и, медленно повернувшись, удалился с высоко поднятой головой.

Крики усилились, старого царя провожали улюлюканьем, нового приветствовали боевым кличем. Однако торжествовать было рано. На месте, где только что стоял Митридат, появились вооруженные воины, личная охрана Митридата. На требования повстанцев присягнуть царю Фарнаку и открыть ворота они ответили стрелами и маттиобарбулами, пущенными из пращей. Послышались стоны раненых и угрожающие вопли взъяренных сторонников молодого царя.

Фарнак приказал проломить ворота акрополя и взять штурмом последний оплот власти упрямого отца-государя, не пожелавшего избежать бессмысленного кровопролития.

XXX

Скорбное шествие с телом Клеопатры возглавлял Гиерон. Он появился в условленное время, по знаку Асандра, когда разыгрался последний акт драматических событий.

Оказавшись у стены акрополя, как раз против Митридата, он почувствовал невольный страх. Ему показалось, что царь сейчас направит на него демонический взгляд, которым пронзит его, как стрелой. Он и так был потрясен всем происшедшим за короткое время и чуть не утратил обычной уверенности в себе перед накалом страстей, что бушевали здесь, под стенами.

Всеобщий гомон усиливался истошными воплями добровольных плакальщиц, набежавших со всех сторон к телу царевны. Женщины рвали на себе одежды, расцарапывали ногтями щеки и, распустив волосы, падали на землю в рыданиях. Они оплакивали сестру нового царя по обычаю, с присущей женскому полу чувствительностью, а также из желания угодить молодому царю и попасть к нему в милость.

Гиерон хотел было отогнать слишком многочисленных плакальщиц, но Асандр остановил его.

– Чем больше слез и криков, – сказал он, – тем скорее боги обратят внимание на злодеяния Митридата и благословят нового царя!

К Гиерону приблизилась бедно одетая женщина, лицо которой было закрыто растрепанными патлами нечесанных волос. Она, рыдая, причитала низким, почти мужским голосом и притопывала босыми, измазанными глиной ногами.

– Куда ты, замарашка? – окликнул ее Гиерон. – Оплакивай умершую, а не меня!

Но тут он заметил крупные, узловатые кисти рук, какие редко можно встретить у женщин, а главное – ее ноги с широкими вывороченными ступнями. Странная догадка мелькнула в голове.

Женщина перестала причитать, откинула волосы и показала свое лицо.

– Это ты, Дидона? – удивленно воскликнул Гиерон, узнав бывшую служанку Евпории. – Ты что-то хочешь сказать мне?

– Где моя госпожа, почтенная Евпория?

– Все еще томится в темнице по приказанию Митридата! Вот ворвемся в акрополь и освободим ее!

– О, Гиерон, озверевшие воины – плохие освободители для женщин! Ты знаешь это! А потом – стоит Евпории появиться в городе, ее забьют камнями, так как Клитарх и Итона разжигают народ, они хотят зла моей госпоже! Кто защитит ее?

– Я защищу ее! – решительно ответил Гиерон, воинственно вращая глазами. – Мой господин – друг нового царя, он поможет!

– Я знаю, Гиерон, ты бесстрашен и удачлив! Может и господин твой не откажет!.. Но слишком много стало врагов у Евпории, вы просто не успеете ей помочь! Это надо сделать сейчас, а не тогда, когда воины будут грабить акрополь и творить насилие!

– Как же это можно сделать? Ведь акрополь обороняют верные стражи Митридата, они закрыли все входы!

– Слушай, что я скажу! До того, как вы с Евлупором увели Евпорию в акрополь, мне удалось встретиться с нею! Она успела передать мне сверток, в котором было вот это…

Она достала из-под лохмотьев бронзовый стержень, изогнутый как змея.

– Что это?