– Боги, зримо и незримо присутствующие здесь, – произнес он вещим тоном, – изрекли истину! Смотрите!
И, к изумлению всех собравшихся, в тот же миг произошло знамение. В верхнее окно храма проник первый розовый луч утреннего солнца и осыпал золотыми искрами суровый лик большого бога. Казалось, Зевс проснулся и сейчас поведет очами на смертных, а потом громовым голосом изъявит свою волю.
Суеверные пантикапейцы схватились за головы. Левкипп выждал минуту и объявил:
– Поспешим, поспешим, почтенные мужи! Времени осталось мало!
Воинство Асандра, заполнившее половину храма, расступилось и образовало проход, по которому архонты и жрецы вышли из храма. Боспорские властители оказались перед мятущейся толпой, освещенной первыми лучами солнца. Асандр протянул руку и показал всем на многочисленные красные паруса Митридатовых бирем, которые преодолевали водную преграду, отделяющую Фанагорию от Пантикапея.
Глашатаи потребовали тишины и внимания. Была объявлена общегородская экклезия, наспех, без принесения жертв богам. Левкипп заверил, что он все предвидел, жертвы принесены заранее, и боги сказали свое слово.
– Они указали нам на сильного мужа, – заявил он, выступив вперед, – способного возглавить народное ополчение и отразить врага, если кто-либо посмеет подступить к воротам священного города нашего! Асандр – доблестный и мудрый гражданин Пантикапея! Он своим разумом превзошел многих, а главное – снискал поддержку богов… Да будет он стратегом города и его первым архонтом! Такова воля богов!
Были произнесены краткие речи, и Асандр после единодушного поднятия рук – хиротонии – был объявлен главой города, ему была вручена судьба Пантикапея.
В этот час Асандр оказался выброшенным волною событий на самую вершину власти. Обстановка сложилась так, что он стал правителем не только Пантикапея, но и всего Боспорского царства на тот короткий промежуток времени, который образовался между концом правления Махара и прибытием Митридата. Это был блестящий взлет на фоне грозовой тучи, нависшей с востока.
– Асандр, – шептали за спиной более робкие из «лучших людей», – тебе не удастся ни остановить, ни смягчить Митридата! Ты ввергнешь Пантикапей в войну! Разве мы готовы сопротивляться Митридату? У него большое войско, а в загородных лагерях тысячи воинов, которые сразу же примкнут к нему, едва он появится на нашем берегу!
– Не пугайтесь, – ответил Асандр, – не будьте малыми детьми!
Более дальновидные, как Левкипп, понимали острую игру Асандра и говорили одобрительно:
– Асандр смел и предусмотрителен! К тому же умная и хитрая бестия! Он один не растерялся в грозный час и действует наверняка!
Ворота города были немедленно закрыты. На стенах показались сотни движущихся копий. Весь город был на ногах. Рабы несли охапки стрел, катили камнеметы, наливали в котлы смолу и разжигали под котлами огонь.
На высоких башнях вспыхнули зловещие сигнальные огни, поднялись столбы черного дыма, оповещавшие другие города о вторжении врага. Отсюда было видно, как такие же дымные колонны появились на далеких башнях Мирмекия и Нимфея, вековая слаженность Боспорского царства, поколебленная в последнее время, вдруг сказалась в час опасности. Боспор забывал свои внутренние споры и неурядицы, доставал меч и щит и вооружался для отпора врагу. Не впервые в истории внешний враг служил на пользу единению сплоченности народа.
И удивительное дело – все, кто час назад выкрикивал славу Митридату, с великим рвением натягивали жгуты камнеметов и готовили луки и стрелы, говоря при этом, что так повелел новый стратег города Асандр, а он знает, что делает!.. Да ведь и не одно и то же царь Митридат и те шайки грабителей из Фанагории и ее окрестностей, которые, по слухам, примкнули к войску царя и изъявили готовность первыми ворваться в ворота богатого Пантикапея, где есть что взять на меч!
– Эй, Асандр! – спрашивали простые люди. – Сразу отвечать на стрелы врагов или выжидать?
– Выжидать, обязательно выжидать! – отвечал весело Асандр. – Когда начинать метание стрел, я скажу!
Всем казалось очевидным: если царь Митридат явился с миром, то и войны не будет, а если ему хочется разграбить Пантикапей, то он узнает, как остры мечи и копья простых людей Пантикапея!
XVI
Утро застало Махара в состоянии странного оцепенения. Он тупо глядел на то, как спальники натягивают на его ноги козловые сапожки, расшитые желтыми и зелеными нитками, и послушно протягивал отяжелевшие руки, чтобы попасть ими в рукава персидского полукафтанья.
Таким его увидел вошедший Фрасибул, которого поразили вялость и равнодушие правителя в это грозное утро.
И царевич, подняв голову, заметил, что его советник не такой, как обычно, выглядит помятым, к богатой одежде пристала грязь, серо-смуглое лицо осунулось, только выпуклые глаза горели тревогой и ожесточением.
– Ну что? – усталым голосом спросил Махар. – Восстание глупых пантикапейцев подавлено или продолжается?
– Хуже, великий правитель, хуже! – вскричал Фрасибул осипшим голосом. – Одевайся скорее!