Митран (СИ)

На следующий день отъехав подальше от города устроили лагерь, как и предполагалось, на живописном берегу реки. Пока наемники ставили шатер я с Куртом и Кримом развели костер, обложили его привезенными с собой камнями и насадили замаринованные кусочки мяса на самодельные шампура. Погода стояла как по заказу чудесная: солнечная и не морозная. Вокруг тишина, белый пушистый лес и скованная в лед извилистая река. Казалось, что я не в другом мире, а у себя дома, просто выбрался за город на природу и есть возможность в любой момент вернуться, сесть в машину, завести мотор и вернуться. Оглянувшись, увидел карету и расседланных и накрытых попоной лошадей, усмехнулся и продолжил заниматься мясом.

— Я так понимаю это походная еда воинов? — спросил Пинк с нескрываемым наслаждением поедая шашлык.

— Угадал, — ответил я пережевывая сочное мясо, — но лакомятся им у нас могут не только воины, можно сказать, национальное блюдо, под водочку особенно хорошо идет. — добавил я разливая сивуху, а также квас для дамы с детьми по кубкам, — Так выпьем же за то, чтобы наступающий год был лучше предыдущего и все наши мечты исполнились!

— И что исполнится? — затаив дыхание спросил Рик.

— Конечно исполниться, даже не сомневайся, — улыбнулся я, — всё в наших руках.

— Красивая у вас традиция, — сказал Волт, когда мы уже закусили, — приезжать зимой на берег замерзшей реки, пить водку, закусывать едой воинов и загадывать желания.

— Наряженной елки ещё не хватает, — с ностальгией сказал я, — и Дед Мороза со Снегурочкой, — на последнем слове задумался, но быстро стряхнув оцепенение продолжил, — Да впрочем все это не важно.

— Кто такие Дед Мороз и Снегурочка, это ваши боги? — спросил Волт.

— Это мечта, Волт, просто детская мечта, — ответил я, — пошлите лучше с горки кататься!

Следующие пару часов были посвящены традиционным русским зимним забавам: быстрому спуску с крутого берега реки, на кожаных шкурах и досках, сопровождаемому криками восторга и радости, толкотней и закидыванием друг друга снежками, а также изготовлением снеговиков разных размеров и видов. Приятно, хотя бы не надолго забыть о неприятностях, освободится от условностей и погрузится в мир детства.

Лежа на льду в форме «звездочки» я смотрел на темнеющий небосвод и думал, что наверно всё сложилось в этом мире для меня не так уж и плохо, я не только остался жив, но и нашел людей, которым я не безразличен. По природе я не был «одиноким волком», мне всегда была нужно находиться в обществе людей, в семье, среди друзей или коллег, одиночества я никогда не любил. Возможно поэтому я рад даже такой специфической компании.

«Псевдосемья и псевдодрузья» — подумав усмехнулся я и закричал:

— Пришло время для чуда!

Поднявшись, достал из кареты заготовленные фейерверки, затем скрепив три гильзы между собой и отнес их на лед. Закрепив конструкцию снегом, поджег фитили и побежал обратно на берег.

— Сейчас рванёт! — проговорил я с предвкушением, встав рядом со всеми, — Смотрите!

Впрочем, все и так стояли и с интересом смотрели на лед. Рванула первая! Тысячи белых и желтых искр с грохотом устремились ввысь, освещая окрестности, затем рванула вторая и сразу же третья. Новогодняя ночь украсилась фонтанирующими и разрывающимися на высоте частичками света, криками вспугнутых птиц и людей. Правда, восторженных из них было всего три — мой и мальчишек. Обе наши дамы от страха буквально вжались в меня с двух сторон, спрятав лица в моем тулупе и закрыв уши ладонями. Наемники с ошеломленным видом взирали на светопреставление, наверняка, перевернувшее их мировоззрение.

— Что это? — сглотнув, спросил Волт.

— Волшебство! — прокричали дети.

— Фейерверк! Новогодний фейерверк! — гордо ответил я, упиваясь своей крутостью.

— Красиво, — тихо проговорил Стас, — никогда такого не видел.

— А зачем он? — удивленно спросил Грум.

— Как зачем? Для красоты, для праздника, чтобы всем радостно было, — сказал я очевидную для себя вещь.

Интерлюдия

Возвращаясь в город Пинк обдумывал ситуацию, в которую угодил. Главный жрец приказал следить за чужеземцем и докладывать ему о событиях связанных с Виктором, показавшихся ему необычными. Но с этим чужеземным лэром всё было необычно, он постоянно его удивлял, то новое мощное оружие, то открывшийся талант театрального писаки, то какая-то партизанская тактика, то разговаривающая птица, а теперь этот фейерверк.

«Кто этот человек?» — думал Пинк.

Виктор ему не то что не нравился, а настораживал, что ли, своей непредсказуемостью, было неизвестно, что он может выкинуть в следующий момент. Чужеземец не был плохим человеком, об этом свидетельствовала и его жизнь в Модире и его отношение к простым людям, к крестьянской семье, которую он по неизвестной никому причине взял под свою опеку. Данное поведение не было характерно для здешних лэров. Не один из известных ему лэров не сядет за один стол с крестьянами и уж точно не будет заниматься обучением их детей. А он не только сам учит, как он говорит, математике, но и нанял в городе учителя и платил за обучение по сути чужих ему людей большие деньги.