Митран (СИ)

  Раненных разместили на берегу и я приступил к своим обязанностям лекаря. Поскольку докторского саквояжа у меня при себе не было, пришлось оказывать помощь подручными средствами: в качестве хирургического инструмента использовать прокаленный нож, в качестве антисептика - прижигание коленным железом, а в качестве анестезии - удар по голове. Да уж, средневековая медицина зрелище не для слабонервных.

  - Лэр Виктор, помоги ему, - обратилась ко мне Ксения когда я перевязывал рану очередному пациенту.

  Обернувших и увидел её в сопровождении того самого митранца, который не так давно щеголял в дорогих доспехах. Сейчас он стоял в одной тунике, окрашенной кровью и придерживал здоровой рукой раненную. Это был молодой мужчина моего возраста, со светлыми волосами и небольшой, аккуратной бородкой. Его внешность мне показалась знакомой.

  - А это не он тебя похитил? - спросил я, поднимаясь.

  Ксения придала своему лицу официальное выражение и представила нас.

  - Это лэр Алес Орварт, сын главы города Модира.

  Немного ошалев от такого сюрреализма, я молча стоял и разглядывал этого типа. Между тем сынок лэра Орварта одарил меня неприязненным взглядом, вежливо кивнул и тут же застонал, скривившись от боли.

  Видя, что я не предпринимаю попыток оказать раненному похитителю помощь, Ксения подошла ко мне вплотную и вкрадчиво произнесла:

  - Виктор, ты же лекарь, а ему нужна твоя помощь, - она всмотрелась в мое лицо и не найдя там признаков понимания, продолжила, - Он нужен нашей семье живым, - видя, что я не реагирую, она усилила натиск, - Виктор, прошу тебя. Я буду тебе весьма благодарна.

  Последние её слова вытеснили зарождающуюся во мне злость и под действием гипнотизирующей улыбки я ответил:

   - Конечно, раз ты просишь.

  Впоследствии из рассказа Ксении мне стало известно, что похитивший её лэр Алес вез её в какой-то белый храм Амиты, где жрецы должны были провести процедуру бракосочетания. Лэр Алес был непутевым сыном лэра Орварта, доставляющем отцу одни только неприятности. И вот однажды ему пришла в голову гениальная мысль жениться на единственной наследнице лэра Гридича. Таким образом он хотел убить сразу двух зайцев, во-первых, доказать отцу, что он тоже на что-то годен и, во-вторых, улучшить свое материальное положение и социальный статус. Впрочем, ничего нового под луной. В нашем мире такие деятели - альфонсы во все времена встречались. Да и вообще, насколько я знаю, вплоть до двадцатого века считалось нормальным жить за счет приданного жены.

  Шли мы медленно, только когда был попутный ветер, поскольку вели сразу две ладьи, а часть команды ещё не оправилась от ран. Для девушки на носу одной из ладей была установлена палатка, в которой та могла спрятаться от внимания мужчин и яркого весеннего солнца. Я же, когда не был занят раненными, неотступно находился при Ксении, развлекал её разговорами, отвлекая от грустных дум. Впрочем, она быстро отошла от шока и теперь держалась вполне уверенно и даже царственно, вызывая уважение и восхищение у вольцев.

  В тот вечер ладьи причалили к берегу и команда начала устраиваться на ночлег. Мы с Ксенией как обычно отошли подальше от костров, чтобы уединиться и предаться неспешной беседе. Да, у нас сложилась что-то вроде традиции. Каждый вечер мы стояли у реки, любовались закатом, я читал девушке стихи, а она в ответ благосклонно мне улыбалась. В тот день она была особенно прекрасно в лучах заходящего солнца. Я приблизился к ней, взяв её за руки и притянул к себя.

  - Что ты делаешь?

  Ксения вывернулась из моих объятий.

  - Извини, не смог удержаться. Ты такая красивая, - покаянно склонив голову, произнес я.

  Ксения улыбнулась, но сместилась немного в сторону от меня. Я сделал к ней шаг, обнял за талию и опять притянул к себе, попытавшись поцеловать. Она отклонилась, упершись руками в мою грудь. Я мягко убрал препятствие и потянулся за поцелуем.

  - Я люблю тебя, - прошептал я и наконец-то завладел её губами.

  Это был самый сладкий поцелуй в моей жизни и... самый скоротечный. Ксения оттолкнув меня, прошипела:

  - Не смей меня трогать!

  - Ксения, ты прекрасна - не обращая на её слова, я опять притянул девушку к себе и получил отрезвляющую пощечину.

  - Не смей! Что ты о себе возомнил?!

  Оглушенный словами девушки своей мечты, я проговорил:

  - Я думал, что между нами что-то есть, - и вопросительно посмотрел ей в глаза.

  - Что может быть между Гридич и тобой? - возмутилась она и удивленная моей непонятливостью, произнесла, - Я Гридич! А ты кто? Ты чужеземец! Никто не знает от куда ты пришел и кем там был. У тебя ничего нет, ты даже живешь не в своем доме. Ты никто!

  Застыв на месте, я стоял и заворожено смотрел на неё, в её блестящие от гнева глаза, в её раскрасневшееся от возмущение лицо, вслушивался в её жестокие слова и думал о том, какой же я дурак.

  - Мой отец отблагодарит тебя за помощь, этого для тебя будет вполне достаточно, - нанесла она последний удар.

  После чего развернулась и ушла в ночь, разбив все мои надежды и мечтания.

  - Что не весел? - спросил меня Ратибор, когда я присел к костру, - о деньгах жалеешь?