Мистицизм и его природа

1) . Душа человека, рассматриваемая сама по себе, в своей субстанциальной основе, вне отношения её к телу и миру, есть чистая, ничем незапятнанная эманация. Ни в каком очищении она сама по себе не нуждается. Её несовершенство и нечистота имеет своим источником её связь с телом, а чрез тело с чувственным миром. Уничтожив эту связь, изгладить всякую склонность к чувственному значит возвратить душе её первоначальную чистоту. Отсюда нравственная деятельность неизбежно должна принять отрицательный характер и все добродетели получат значение очищения [XIII]. Освобождённая от всякой инородной примеси, душа так же легко и необходимо устремится в сверхчувственный мир, как легко поднимается в высоту воздушный шар, не удерживаемый более связью, прикрепляющей его к земле [XIV]. По-видимому, самым радикальным средством порвать связь души с телом и чувственным миром было бы стоическое самоубийство. Но ни Плотин, пи другие представители неоплатонизма не одобряют этого средства. Они различают естественную смерть, отделяющую тело от души, и философскую , отделяющую душу от тела [XV]. Первая, порывая связь души с телом, не уничтожает склонности в ней к чувственному. Это может быть достигнуто только аскетическим самовоспитанием духа, ведущим к полному бесстрастию души [XVI]. Мало этого, Плотин неодобрительно относится даже к суровому аскетизму. Как бы мы ни смотрели на мир, воплотив в себе известные идеи и формы, он является отображением мира сверхчувственного и, как таковой, может служить некоторым мостом в идеальный мир. Но и здесь восхождение от чувственного к идеальному может совершиться только на отрицательном пути, на пути абстрагирования идеи от её чувственной оболочки [XVII]. Исходным пунктом нравственной деятельности должно служить отречение от материальных благ. Отвлекая внимание от самоуглубления, направляя его на внешнее и чувственное, они существенным образом тормозят процесс "возвращения" души. На том же основании истинный философ должен сторониться всякой вообще практической деятельности . Практическая деятельность, направленная на внешние цели и средства, предполагает неизбежную связь человека с чувственным миром, а всякое соприкосновение души с чувственным бытием, в сущности, есть осквернение её. Отсюда и практические добродетели, – политические и социальные, – хотя и не лишены значения, – суть только первые ступени, на которых душа научается освобождаться от власти чувственного мира. "Жизнь деятельная, удалённая от Бога, есть только след и тень жизни истинной. Жизнь истинная есть деятельность разума" [XVIII]. Таким образом, над практической деятельностью возвышается теоретическая, созерцательная. Самая совершенная практическая добродетель – ничто по сравнению с теоретически-созерцательной деятельностью разума. Геркулес – герой практической деятельности. Но в то время как сам он находится в сонме богов, его образ пребывает в аиде. Таким образом, частью существа он принадлежит ещё миру явлений, и это потому, что только живущий всецело созерцательной жизнью может без остатка переселиться в сверхчувственный мир [7].