Мистика

Они всегда действовали сообща, Мэри готовила очередное зелье, Фокс рассказывал о том, что смог разобрать из приходящих картин, потом они вместе отправлялись кому-то на помощь. Обычно Мэри пробиралась к человеку, неважно спящему или бодрствующему, держа наготове два шприца. Сначала делала обезболивающий укол, потом вливала основной, блокирующий порождение. После второго укола человек мог чувствовать недолгую эйфорию, потом становился спокойным. Концентрации веществ Мэри брала небольшие, чтобы у человека не возникло чувство неприятия себя, или чтобы он не начал выделяться среди других людей, если вдруг без причины для них начнет чувствовать себя счастливым. Никто никогда не замечал присутствия Мэри, потому что каждый петрансовец уверен, что за ним следят, и, если кто-то и правда будет следить, то человек нисколько не удивится. Фокс всегда оставался на улице, он считывал видения с Имисэнс, следя за кланом Убийц, чтобы предвидеть, если вдруг они захотят найти их с Мэри.

Поначалу, после работы Фокса и Мэри люди научились только протестовать. Заговоришь с ними – каждый хочет гнуть свою линию и идти в одиночку по своему пути. Поначалу в людях открывалось только другое восприятие мира, но еще не другой мир. Их все устраивало, они не хотели ничего изменять. Им главное было показать себя и выявить свою точку зрения.

– Их уже ничем не удивишь, они думают, что видели уже все, – сомневался Фокс.

– Однако почему-то никогда не перестают искать что-то, поэтому каждого из них еще можно оживить, – переубеждала его Мэри.

С тех пор как Мэри стала работать вместе с Фоксом, она стала замечать, что он чувствует себя гораздо лучше, чем раньше. Он уже не находился в переменчивом настроении, являясь то расстроенным, то раздраженным. Он находился в каком-то постоянном состоянии. Мэри делала вывод из этого только один: эта работа его увлекала, и он не находил времени, чтобы потакать своим порожденным чувствам. Лишь однажды он сказал:

– Все, что мы делаем, это конечно хорошо, но мы сами становимся зараженными порождениями, когда скрываемся от тех, кого никогда не видели, но призваны бояться, – в этих словах звучало сомнение, быстро сменившееся оптимистичным настроем. – Однако наша тайна и есть наше основное надежное прикрытие от них.

Мэри ответила ему:

– Чем большее количество людей мы освободим, тем скорее сможем действовать в открытую.

Мэри понимала, что Фокс говорил не о клане Убийц, а о порождениях Бездны. Раньше Мэри не знала о них. Фокс рассказал ей. Также он рассказал, почему они имеют такую власть. Дело в том, что власть им дает Бездна. Когда-то, вселившись в тела петрансовцев, она стала управлять всем городом. Весь город в ее власти до сих пор. Поэтому, ее порождения шныряют без предупреждения свободно, где пожелают. Фокс не сказал, были ли они когда-то людьми, или просто являются выходцами из Небытия. Сказал только, что они пришли вместе с Бездной, и нашли себе пристанище где-то в Темном Квартале.

Обычно они действовали незамедлительно. Лишь, чуть почуяв минимальную жажду свободы у человека, сразу находили его в любом скрытом уголке города и вырывали эту жажду из души, оставляя его в еще больших печали и отчаянии, чем у него были до этого. На самом деле, эти порождения реагируют не на пришедшую жажду свободы, а на чувство страха. Страх приходит к людям, когда они представляют, что же случится с ними, если кто-то узнает, что они получили то, что находится в этом городе под запретом. Когда Мэри узнала об этом, она призывала Фокса не бояться ничего, он поверил ей, и потому научился так быстро изменять свое настроение.

Иногда Фокс и Мэри находили время для отдыха. Они сидели на крыше одной высотки.

– Откуда у тебя эти шрамы? – Фокс провел пальцем по руке Мэри. Потом посмотрел ей в глаза. – Это следы от наручников, их невозможно ни с чем спутать, титановые кольца, которые периодически сжимаются у тебя на запястьях.

Мэри заметила в его глазах азарт, когда он описывал ее шрамы.

– Ты не боишься?

– Чего? – Фокс спросил это без всякого удивления, как будто он никогда и не знал, что такое страх.

– Обычно люди пугаются, когда видят их или просто говорят о них.

Мэри старательно напоминала Фоксу о страхе. Он отчаянно сопротивлялся:

– Я не из таких.

Тогда Мэри перевела тему, так и не рассказав ничего о том, что интересовало Фокса. Она знала, что его не интересует ее прошлое, было ощущение, что его что-то побудило задать тот вопрос, скорее всего ради получения информации.

– Кем были твои родители?

Фокс снова стал таким, как прежде, он окунулся в воспоминания, подхватив оттуда легкую печаль: