Мишень

Меня пронзило будто от удара током от этого невинного касания.

— Отойди, — прошептал я, не думая о том, что говорю. От мест ее прикосновения расползалась жаркая волна. Хотелось избавиться от этих ощущений любой ценой, но я не рискнул силой оторвать ее руки от себя. Напряжение, разливавшееся в комнате, было столь явным, что становилось трудно дышать. Ее зрачки расширились, губы приоткрылись так, будто она ждала поцелуя. Мерзкий спектакль. Черт побери, мы спали вместе! И она требует от меня несусветную чушь.

— Вы встретитесь в моем клубе. И поговорите. Мне нужна ее голова. Или ее исчезновение.

— Да? Ты решила отступить?

— Я подумала…

Контакт удалось разорвать. Я приглушенно рассмеялся, и ушел к окну в попытке перехватить свежего воздуха. Открыл ставню и выглянул наружу. Ночной Треверберг был тревожен и тягуч. Я мог бы полюбить этот город. Когда-то давно. Но сейчас с ним связано столько боли, сколько я не переживал со смерти Пифона. Тени прошлого решили выползти. И выбрали именно этот город для прорыва. Старая тварь Дуата вылезла из сумрака не просто так. И я не хочу знать, чего она добивается. Железная Леди сама не знает, что хочет. Я лишился женщины, которую думал, что любил, и которая точно любила меня. Я сосуществую бок о бок с разъяренными карателями и почему-то не делаю ничего, чтобы себя обезопасить. Я сошел с ума? Или на самом деле причина лишь в том, что я банально и глупо не вижу, куда мне дальше идти?

— Ролан….

Меня передернуло. Железная Леди подошла сзади и совершенно беспардонным образом обняла меня за талию, прижавшись лицом к спине. Я невольно положил ладони поверх ее рук.

— Это все такая ерунда, — прошептала она настолько тихо, что я скорее почувствовал, чем услышал ее слова. Смысл никак не мог уложиться в голове. Что ерунда? Ее требование убить Анну? Полная ерунда, но вполне логичная, учитывая обстоятельства. Или то, что она хотела смерти Незнакомки, чтобы проверить мою верность? А вот это уже определенно бред.

— Ты меня удивляешь, — проговорил я. Арика отстранилась.

— Я тебе солгала.

— Я знаю. И лжешь до сих пор. Но на то ты и глава Тревербергской Мафии, чтобы уверенно лгать, не так ли?

Она разомкнула объятия, обошла меня, чтобы заглянуть в лицо. Я сложил руки на груди, инстинктивно пытаясь увеличить дистанцию.

— Викинг. Так вот ты какой.

Она ждала реакции, которой так и не последовало. На красивом утонченном лице Арики, вечно спокойном, сейчас отразилось замешательство, озарение. Даже почти облегчение. Такое выражение лица свойственно тяжело больному, наконец узнавшему свой диагноз. Смертельный диагноз. Он чувствует облегчение, потому что появилась определенность.

Я опешил, когда она прильнула к моим губам. Мысли улетучились. Вернулось желание продержать ее в постели неделю. Я обнял ее, прижал к себе и наконец подхватил на руки, не отрываясь от ее губ. Поцелуй был жгучим и горьким от странного отчаяния. Мне хотелось остановить ее, сбежать или продлить эту пытку. Она запустила пальцы в мои волосы, уничтожая остатки воли. Поцелуй растянулся на вечность. Мягкость ее губ, трепетность объятий наконец изгнали из моей головы все сомнения. Я отнес ее на кровать. Стянул с нее пиджак и замер, любуясь. Раскраснелась. Волосы разметались. В глазах мрачное пламя, древнее, первозданное. Она прекрасна. Одна из самых красивых женщин в двух мирах. И даже вопрос, кто она на самом деле, занимал меня сейчас в последнюю очередь.

* * *

Я проснулся от пищания телефона. Арика лежала рядом, дышала мерно и глубоко, положив голову мне на плечо и обнимая меня одной рукой. Я потянулся за аппаратом, стараясь не потревожить ее сон.

— Всему свое время, — гласило сообщение. Дуата напоминала о себе.

Я выронил телефон и резко повернулся к Арике, будто пытаясь уберечь ее от неприятного звука. Она лишь приоткрыла глаза, притянула меня к себе и замерла. Я задержал дыхание, прикасаясь губами к ее волосам. Не знаю, что происходит между нами, и зачем, но эти мгновения, пожалуй, помогают мне сохранить душевное равновесие. Не говоря уж о том, что близость с ней принесла массу открытий.

Она не Незнакомка и не вампир. Кто же она? Чудесное существо, сначала служившее огромной преградой на моем пути, а сейчас ставшее единственной опорой? Как много я отдал бы за то, чтобы понимать ее глубже. Как бы я хотел…

Анна