Миры Пола Андерсона. Том 6

Если рорване не так примитивны, как казалось до сих пор, то последствия могут быть весьма печальными. Туземцам известен порох — почему бы им не иметь и телескопы? Когда «Хадсон» приближался к Троасу, он не раз пересекал видимые с планеты диски луны и обоих солнц, так что его легко было заметить. При определенной технологии туземцы могут жить под землей, синтезируя пищу. Подобное у них могло случиться, скажем, после давней атомной войны… А почему бы и нет? Эта идея многое объясняла. Война могла уничтожить других млекопитающих, но одновременно оставить в наследство немногим выжившим аборигенам шахты с атомными ракетами. С их помощью нетрудно было уничтожить «Да Гама». Почему же тогда они не расстреляли и «Хадсон»? Может быть, потому, чтобы Узнать у пришельцев побольше о Земле, понять, насколько человечество опасно для жителей Троаса. В этом случае им выгодно было прикинуться полудикими туземцами…

Торнтон покачал головой. Даже эта гипотеза не объясняла многого, оставляла немало вопросов. И все же не исключено, что фон Остен прав. Что же делать? Немец предлагал уничтожить всех туземцев, оставить лишь одного и подвергнуть его допросу. Можно не сомневаться, опыт в таких вещах у бывшего солдата Патруля был. А что дальше? Они, конечно, быстро вернутся в лагерь на челноках, переберутся на борт корабля — и что с этого? Троас останется загадкой, и им придется взять на себя ответственность за неизбежные последствия. А они будут очевидными: парламент Солнечной системы не захочет рисковать, пошлет на Троас космический Патруль, и тот уничтожит на планете все живое.

Но сначала членам экипажа надо разобраться между собой. Понятно, что Эвери выступит против любых насильственных действий. Лоренцен будет колебаться, но скорее всего поддержит его. Капитан Гамильтон наверняка будет настроен решительно и в наказание может оставить этих двоих на планете — для него дисциплина и долг выше всего.

«А я — что буду делать я? — лихорадочно размышлял Торнтон. — Мне придется пойти до конца и взять на свою душу грех не только за уничтожение жителей Троаса, но и за гибель товарищей, выступивших против. Бог не простит мне такого. Но если я скажу хоть слово возражения… По возвращении в Систему меня будут ожидать суд, тюрьма, насильственное изменение психики… Что тогда произойдет с моей семьей там, на Марсе?

Правда, рорване не люди. Наши священники сомневаются, что у инопланетян есть душа. В любом случае они язычники…»

Торнтон понимал, какую мучительную борьбу с самим собой ему придется выдержать, прежде чем он примет окончательное решение. Увы, на обеих чашах весов лежало множество жизней.

— Смотри! — крикнул фон Остен.

Торнтон поднял бинокль и увидел, что впереди, на краю обрыва, стоит рогатое животное, похожее на оленя. Казалось, оно собиралось вот-вот прыгнуть.

Два выстрела прозвучали почти одновременно. Раздался крик, и животное исчезло. Торнтон бросился бежать, перепрыгивая через камни. Он едва удерживал равновесие на крутом склоне, но торопился, чтобы успеть схватить раненого или убитого зверя. Край обрыва был в нескольких метрах. Фон Остен шумно дышал где-то рядом, выискивая точки опоры. Наконец они достигли вершины.

И внезапно провалились!

Это произошло так быстро, что Торнтон не успел толком ничего понять. Он почувствовал ужас падения, что-то острое рассекло его спину, послышался грохот осыпающихся камней, а затем стало темно…

Он медленно приходил в себя, ощущая лишь резкую боль. Затем в глазах прояснилось, и он сумел сесть, обхватив раскалывающуюся голову ладонями.

Фон Остен уже поднялся на ноги и оглядывался по сторонам.

— Вы в порядке? — небрежно спросил он. Здоровье марсианина его не тревожило — он уже успел осмотреть своего спутника и убедился, что тот не получил серьезных ранений.

Торнтон ощупал себя. На спине он обнаружил длинную царапину, голова отчаянно болела, из носа шла кровь, на теле оказалось множество ссадин — но это было все.

— Да, я в порядке, — хрипло ответил он.

Фон Остен помог ему подняться.

— Проклятая планета! — зло сказал он. — Кажется, здесь все против нас, людей. Одна ловушка следует за другой.

Торнтон огляделся. Они находились на дне ямы метров в шесть глубиной. Стены ее были отвесными, покрытыми льдом и снегом. Подстреленного животного видно не было, — вероятно, оно успело перепрыгнуть на противоположную сторону.

Фон Остен, меньше пострадавший при падении, сделал несколько отчаянных попыток выбраться из ямы, но в конце концов ему пришлось сдаться. Без инструментов это сделать было попросту невозможно.

— Еще два очка в пользу туземцев, — сказал он, шумно дыша, вытирая пот с лица.

— Они могли и не знать…

— Это они привели нас в опасную местность! Здесь у них всегда есть шанс загнать нас в ловушку. Нет, они не зря послали нас охотиться именно в этом направлении… Боже небесный! — и немец потряс в воздухе кулаками.

— Не упоминайте имя Господа всуе, — сурово напомнил ему Торнтон.

Затем он встал на колени и принялся молиться. Он не просил помощи: все в этом мире во власти Всевышнего. Окончив молитву, он почувствовал себя спокойнее.