Миры Непримиримых

Дар поправил невольно приопустившееся копье, возвращаясь к реальности. В просвет латниров было видно массу величественных скакунов, что подобно тягучей реке неумолимо текла мимо «спин». Словно вода, обтекающая большие камни, выискивала слабину. Зоркие глаза распаленных боем дромаругов искали уязвимое звено, любое слабое место в защите.

Враждующие стороны осыпали друг друга ливнем копий и стрел. Один из дромов неожиданно рванулся вперед, словно испытывая крепость нервов хуураданцев. Ближайшие стрелки попытались достать погонщика, но он ловко спрятался за шеей дрома, прикрытый с боков шкурами. Дар скорее почувствовал, чем увидел, где находится его открытое лицо за ворохом мечущихся кос дрома. Выстрел тронка отозвался криком боли с той стороны, тут же утонувшем в общем гвалте. Дром словно потерял направление и удивленно свернул назад в скачущую массу своих сородичей.

Словно в ответ их «спина» получила жестокий удар. Мощь летящих достов вырвала из рядов двух воинов, со стонами повисших на руках товарищей. Обагренные кровью наконечники достов уродливо и страшно торчали из их груди. Дрожь пробирала от вида таких ранений. Однако это зрелище возымело мало эффекта на оставшихся в строю. С каким-то отрешенным удивлением Дар смотрел на повторившуюся последовательность отцепления поврежденного сегмента «спины», обрубания тяжелых древков, отползания израненных бойцов к центру круга.

Дар оглядел строй тангров – эти два ряда темных тел вокруг себя, блестящие от пота лица, замершие взгляды… Страха не видно ни в одном лице. Но есть что-то странное. Дар никак не мог понять, что именно. И наконец осознал: у всех одинаковое выражение глаз! И не только глаз… Он смотрел на одного, другого, пятого… Так не бывает! Каждый тангр словно потерял отпечаток своей индивидуальности – чуть разные лица, чуть разные глаза, но то, что делает всех действительно разными – выражения на лицах, чувства, – это сейчас у всех одно, смазанное, слепленное из множества, – единство! Одно лицо, одно многоликое существо, частью которого являются все вместе и каждый в отдельности, как эти «спины», составленные из отдельных тангров, но единообразно защищающиеся от врага…

Это было ново, ужасно ново для Дара!.. Захотелось понять это получше, поглубже. По его телу прокатилась словно теплая волна, сдвигающая по невидимой направляющей… Мир сделался шире, и Дар вдруг почувствовал себя частью чего-то большего – одной из граней этого единства, этой монолитной многосущности тангров…

Почему-то поворачивается Саудрак, окидывая его удивленным взглядом. От радости или чего-то еще Дар жмет на рычаг тронка и видит, что его выстрел в точности совпал с залпом остальных стрелков. Впервые он делает это одновременно с другими!

Все эти эмоции занимают какие-то мгновения… «Спинники» уже снова перехватываются локтями, удерживая жесткость сцепки и не давая распасться круговому строю. Быстрый дождь стрелок тронков стучит по латнирам без особого вреда. А запас больших достов у а'зардов не бесконечен! Новые порванные звенья этой живой суставчатой брони ползут к центру, оставляя яркие алые следы на траве. В пятидесятитангровой «спине» их уже набралось шестеро.

Но вот что-то меняется в строю у а'зардов. Три погонщика, словно потеряв терпение, поворачивают своих дромов. Они гонят их, ускоряя, на ощерившиеся пиками «спины». Кажется, это те самые три израненных дрома, которым досталось по полной вначале. Бывалые дромы, несмотря на свой внушительный размер, не торопятся бросаться на блестящие лезвия. Похоже, скакуны хорошо знакомы с этим оружием. А может быть, дело в другом – по размерам боевые «спины» крупнее дрома, и животные бессознательно воспринимают их, как крупные живые существа. Но один из трех, явно молодой скакун, все же послушно двигается вперед, повинуясь наезднику. Его огромное тело быстро приближается, закрывая собой полнеба.

Мгновенно вспотели ладони, держащие толстое деревянное древко. Стоящие перед Даром тангры, видимо, замечают в его глазах надвигающуюся опасность и крепче сжимают локти.

Толстые кожаные попоны болтаются при размашистых движениях молодого дрома. Его шея и страшная оскаленная морда усеяна стрелками. Он несется, вопя не то от боли, не то подбадривая самого себя вибрирующим криком. Испуганные глаза совершенно безумны. Огромные черные когти растопырены, они вырывают с каждым шагом фонтаны земли и травы.