Миры Айзека Азимова. Книга 11

И Инсигна все чаще внутренне соглашалась с Питтом, она почувствовала желание бежать из этой нестерпимой нищеты — чтобы заложить основы новой цепи миров, где не будет места страданию. Новое начало, новые возможности.

А потом выяснилось, что она беременна, и энтузиазм немедленно начал улетучиваться. Одно дело — рисковать собой и мужем, другое — подвергать опасности собственное дитя.

Но Питт был невозмутим. Он поздравил ее:

— Ребенок родится здесь, у Солнца, и вам хватит времени привыкнуть к младенцу. К тому времени, как мы подготовимся к пути, ему исполнится годика полтора. А потом вы и сами поймете, какое это счастье, что не пришлось ждать дольше. Ваше дитя и знать не будет об участи загубленной родом людским планеты, об отчаянии, разделившем людей. Ребенок будет знать только свой новый мир — культурный, в котором все его обитатели будут понимать друг друга. Какой везучий ребенок, какой счастливый ребенок. Не то что мои сын и дочь — они уже выросли, и оба отмечены этой печатью.

И Эугения вновь воспрянула духом. И когда родилась Марлена, она уже начала опасаться всяких задержек, чтобы неудачники, заполонившие всю Солнечную систему, не смогли заразить девочку своей бестолковостью.

К тому времени она уже полностью разделяла взгляды Питта.

Ребенок, к большому облегчению Инсигны, словно приворожил Фишера. Она и не предполагала, что Крайл окажется таким хорошим отцом. Он буквально не давал на нее пылинке упасть и охотно взял на себя свою долю отцовских забот. Даже вдруг сделался жизнерадостным.

Когда Марлене было около года, по Солнечной системе вдруг поползли слухи, что Ротор собирается в путь. Известие взбудоражило едва ли не всю систему, а Питт, уже явно метивший в комиссары, зловеще усмехался.

— Ну что они могут сделать? Чем они могут остановить нас? Весь этот околосолнечный шовинизм; все эти обвинения в нелояльности лишь приведут к свертыванию исследований гиперпривода в других поселениях, что только послужит нашим целям.

— Но как они сумели узнать об этом? — удивилась Инсигна.

— Об этом позаботился я, — улыбнулся он. — Теперь я не против, пусть знают, что мы улетаем, ведь им неизвестно, куда мы направляемся. В конце концов скрывать это больше нельзя. Мы должны провести всеобщее голосование, а когда все роториане узнают о предстоящем отлете, узнает о нем и Солнечная система.

— Голосование?

— Конечно — а почему нет? Подумайте, разве можно улетать с таким количеством людей, которые боятся оказаться вдали от Солнца или будут тосковать без него? Так мы с нашим делом не справимся. Нам нужны добровольцы, и к тому же ретивые. Идея отлета должна получить всеобщее одобрение.

Он был абсолютно прав. Кампания началась немедленно, а преднамеренная утечка информации смягчила напряженность как внутри Ротора, так и за его пределами.

Одни роториане радовались предстоящему событию, другие боялись.

Когда Фишер обо всем узнал, он помрачнел и однажды сказал жене:

— Это безумие.

— Неизбежное безумие, — поправила его Инсигна, стараясь говорить спокойно.

— Почему? Почему мы должны скитаться среди звезд? И куда нам лететь? Там же нет ничего.

— Там миллиарды звезд…

— А сколько планет? Ведь мы даже не знаем, есть ли вообще планеты возле других звезд, не говоря уж о пригодных для обитания. Только Солнечная система может быть домом для людей Земли.

— Любопытство в крови человека. — Это было одно из высказываний Питта.

— Романтическая чушь. Неужели никто здесь не понимает, что на голосование поставлено предложение: трусливо сбежать, бросить человечество и кануть в космической дали.

— Крайл, насколько я понимаю, — сказала Инсигна, — общественное мнение на Роторе склоняется к тому, чтобы принять это предложение.

— Пропаганда совета. Неужели ты считаешь, что народ проголосует за то, чтобы оставить Землю? Чтобы оставить Солнце? Никогда. Если такое случится — мы вернемся на Землю.

Она почувствовала, как ее сердце замерло.

— Нет-нет, неужели с тебя не хватит этих ваших самумов, буранов и мистралей — или как они там зовутся? Тебе хочется, чтобы на голову падали льдинки, шел дождь, чтобы выл ветер?

— Все это не так уж и плохо. — Высоко подняв брови, он посмотрел на жену. — Верно, бывают бури, но их легко предсказать. Между прочим, они даже интересны — если не слишком сильны. Это даже здорово: немного холода, немного жары, немного дождя. Разнообразие. Бодрит. И потом — подумай, как разнообразна земная кухня.

— Кухня? Что ты болтаешь? Люди на Земле голодают. Мы вечно отправляем туда корабли с продовольствием.

— Да, некоторые голодают, но ведь не все.

— И ты хочешь, чтобы Марлена выросла в подобных условиях?

— Так выросли миллиарды детей.

— Моей девочки среди них не будет, — отрезала Инсигна.

Теперь все надежды ее заключались в Марлене. Девочке уже было десять месяцев, и у нее прорезалось по два передних зуба, сверху и снизу. Цепляясь за прутья манежа, она вставала на ножки, взирая на мир круглыми, изумленными, озаренными несомненным умом глазами.