Мирриэль

— Моя бедная, Мирриэль, это ее имя. И прекратите ей выдумывать всякие прозвища. Нет, не она отвлекла меня, но с ее помощью. Она была жертвой, назначенной, для окончательного слияния миров, когда я увидел кто на жертвенном камне, я бросился к ней, я должен был ее спасти. Я умер, но она… она успела получить силу двух миров, она стала вместилищем открывающим и закрывающим, созидающим и уничтожающим. Но она не хотела покидать меня, она сидела у моего тела, и не хотела уходить, я заставил ее бежать, но, когда она вспоминала обо мне она всегда останавливалась, это было слишком опасно, она должна была выжить и я… сделал единственное, что мне оставалось…. Я стер ее память, чтобы она могла жить дальше… и исполнять свой долг… Но я не могу оставить ее, нас связывает клятва, пока она не сможет освободиться от своей части клятвы, я должен быть с ней. И я стал тем светом, что вы видите, не овладел ею, я не вселился в нее, я вселился в безделушку у нее на шее, я рядом, но я не властен над ней, так что она не одержима. Когда она сможет жить без меня, тогда клятва отпустит ее, и я отпущу ее тоже. Когда кто-то сможет снять с нее смерть-траву, я обрету покой. До тех пор, я буду с ней. Оберегать, вести, любить.

— Жертва… это слово я тоже слышал от нее. Она вспоминает. Она сказала. Что видит картинки из прошлого, но они туманные и расплывчатые и она не понимает их и не всегда помнит, только голубые глаза. Это твои глаза она помнит? Древняя клятва, на забытом языке, как ты смог? — Инариэль пытался вспомнить все ее слова в бреду.

— Это необъяснимо, но это я не смог вырвать из ее памяти. Ты прав, мой друг, глаза Видящего, напоминают ей мои. Для нее, когда она без сознания, он — это я. Мой юный друг, ты многого не можешь еще постичь. То, что ты считал утерянным, таковым не является. Еще есть потомки древних, способные на такую магию, они потеряли бессмертие, но не память. Все узнаете вы в свое время. А пока, должны вы знать одно — без нее надежды нет.

— Кто ты? — спросила Энель.

— Я — дух. Я — друг. Я — покровитель. Больше пока вам не надо знать. Или тебя, мастер-шпион, интересует, кем я был? Пока я вам не открою этого. Время еще не пришло. Мне жаль, что я не смог все остановить, но не дать им принести ее в жертву было важнее, гораздо важнее. Едва ее кровь коснулась бы алтаря, два мира слились бы в один и все мои попытки вас спасти были бы тщетны, потому что спасать было бы уже просто нечего. Я надеюсь, вы все понимаете, всю тяжесть выбора, который мне пришлось сделать. И всю тяжесть ноши, что легла на ее хрупкие плечи. Вы все нужны ей, сейчас и чем дальше, тем больше вы будете ей нужны. К моему сожалению, вам всем придется делать нелегкий выбор так или иначе, но вам придется выбирать. Нет, Энель, я не знаю, кто хотел слить два мира, я не успел его увидеть, но она найдет его, и, с ваше помощью, одолеет. А сейчас мне пора уходить. И еще, не причиняйте ей боль лишний раз, она связана двумя мирами, ваши прикосновения к ней здесь, вызывают у нее острую боль, потому что вы прикасаетесь и к другому миру тоже. То, что ты, юный маг, назвал защитной реакцией, это ее боль, которую она не может сдержать, когда ее сознание ей не принадлежит, та боль что она выплескивает на вас — лишь капля в море той боли, что она сдерживает в себе, чтобы вас не погубить. Помните мои слова, она ничего не должна знать!

Раирнаил.

— Раирнаил, ты не можешь все бросить и уйти сейчас. Раир, это безответственно, — пожилой эльф, пытался удержать сына.

— Отец, я так больше не могу. Я должен уйти на время. Это невыносимо. Я хочу побыть один, я хочу просто… Я не могу, отец, не могу просто взять и жениться, я ее даже не видел, я…

— Раир, ты наследник, это твой долг. Древний род не должен прерваться из-за того, что ты не согласен с выбором невесты. Ты последний наследник древних, она тоже из древнего рода!

— Я пойду к морю, отец. Я вернусь. Я просто, хочу в последний раз побыть собой, отец. Поохотится в свое удовольствие, побыть частью того мира, к которому я принадлежу, быть может… я не знаю, отец, я должен идти.

Я понимаю волнение отца. Но его решение меня просто взять и женить, даже ради продолжения нашего рода. Я не могу просто так с этим смириться, я хочу, хотя бы раз в жизни, действительно влюбится, не по расчету, для улучшения крови. Какая глупость эти браки по расчету. Я молод, я хочу посмотреть на море, я хочу увидеть закаты и рассветы на берегу, всю мою жизнь меня опекали и оберегали, берегли мою кровь. Но чего стоит моя кровь, если я не могу быть свободным, как те самые древние, наследником которых я являюсь. Я смотрю на отца, но он не понимает. Для него это бунт. Принц крови не желает просто продолжить род, не желает стать племенным быком… Он не сможет меня понять.

— Я вернусь, отец, обязательно вернусь. Просто дай мне несколько месяцев, я вернусь, и все будет так, как хочешь ты. Мне нужно время, чтобы смириться с моей судьбой.