Мирриэль

— Я все знаю, мой мальчик, мой покойный муж, был одним из вас. Я знаю про обат, я знаю про боль. Я знаю все. Он умирал на моих руках и что бы там не говорили ваши старейшины, он не был безумен, он был счастлив. И я была счастлива рядом с ним. Всегда… рядом с ним… — она выпустила сизый дым, и опять затянулась. — Не лишай себя и ее счастья. Не делай этой глупости. Если ты нашел ту, что затмевает моих девочек, не отпускай ее. Сколько бы ни прошло времени, сколько бы тебе ни осталось, — она тяжело вздохнула. — Я желаю тебе провести это время с ней. Такого счастья, поверь мне, ты больше ни в чем не найдешь. А теперь, я скажу тебе еще кое-что. Я не пущу больше тебя на порог моего заведения. Любовь — опасная штука, глядя на тебя, мои девочки подумают, что они многое теряют, а при их работе — это опасные мысли. Я… мальчик мой, я хочу погулять на твоей свадьбе. Не торопи события, пускай это сладкая нега будет только после того, как ты назовешь ее женой. Даже не перед людьми, но перед Создателем, перед собой ты должен понять и сродниться с мыслью, что она единственная и тогда… ты познаешь такое блаженство, которое не смогут тебе доставить все мои девочки вместе.

Она похлопала его по плечу.

— Это тяжкая ноша, мой мальчик, но ты самый сильный из всех мужчин, которых я видела на своем веку, ты сможешь нести и эту ношу и ту, что тебе на нее указала. Кто она? Не хочешь мне рассказать? Вспоминай о ней, делись, тебе станет легче, когда ты сможешь спокойно признать, что она — то единственное, что тебе надо, тогда пройдет твоя боль.

— Она… особенная.

Матрона улыбнулась, показав желтые зубы.

— В этом, мой мальчик, я не сомневаюсь. Только особенная девочка, может довести моего любимого клиента до такого состояния. Скажешь мне ее имя?

— Мирриэль. Ее зовут Мирра.

— Мирра??? Это не та ли Мирра, что закрывает разломы?

— Да, Марго, это она.

— Дело плохо. Я видала ее пару раз в компании с коротышкой гномом и долговязым эльфом.

— Это Барри и Инариэль. Они сопровождают ее. Почему дело плохо?

— Хороша она, твоя эльфийка. Заполучи я ее к себе, отбоя бы не было от желающих. Не сверкай на меня грозными очами. Правду я говорю. Не просто будет тебе ее завоевать, но ты же знатный вояка, — она хохотнула. — Выдюжишь.

Он грустно покачал головой.

— Уже, наверное, нет. Больше никогда… Я сказал ей это, я сказал ей, что единственное слово, которое может нас связывать, Марго, это слово Никогда. Я упустил свой шанс, Марго. Она сама просила меня о поцелуе, такого поцелуя у меня не было в жизни. И после этого я сказал ей, что нам никогда не быть вместе. Вот такой я баран…

— Ай-ай-ай… Мальчик мой, что же ты сделал… Горда она, твоя эльфка, видела я ее взгляд, таким на колени ставят. Значит, она послушала тебя? Отпустила, стало быть?

— Я сказал, что выбрал свой долг, она сказала, что понимает и принимает мой выбор. И ушла вершить великие дела с Барри и Инариэлем. Я даже не смог выйти с ней проститься, я боялся, что просто не смогу ее отпустить, что я просто задушу ее в объятиях, или буду ползать на коленях перед ней, умоляя простить меня.

— Ты этого не сделаешь, она этого не примет. Если она любит тебя, в чем я не сомневаюсь, она… она знает истинную причину?

— Нет, я так и не смог ей сказать, только если она сама догадается.

— Мой мальчик, у тебя теперь только один выход, показать ей, на что ты способен ради ее любви.

— Отказаться от обата? Сегодня все решили свести меня с ума.

— Именно, мальчик мой. Отказаться от этого яда. Этим ты покажешь ей на сколько она дорога тебе, ну а если она не поймет этого… Боюсь, больше ничем ты не сможешь вымолить ее прощения. Гордячка она. Я много таких видала. Теперь она будет бояться попадаться тебе на глаза, будет тебя избегать, вот видишь, одно твое слово, и она отправилась в дальний поход с двумя компаньонами. Кстати, эльф-то этот, на нее тоже виды имеет. Знал ты об этом?

— Да, я знаю. Мы… разговаривали с ним об этом… Он сказал, что не будет мне соперником, если я решусь, а я ответил, что меня это не интересует и я не допущу… ничего такого… О, Создатель, какой же я дурак… — он в отчаянии спрятал лицо в своих ладонях…

— Тише, мальчик мой, нельзя исправить только смерть, все остальное поправимо… Тебя уже крючит от боли. Ты иди, Кален. Если захочешь еще со мной поболтать, заходи, но к девицам, я тебя больше не допущу. Так и знай.

Она проводила его до двери. Холодный ветерок легким порывом растрепал его волосы. На лбу уже выступала испарина, попытки сдержать боль, давались непросто. Но вместо того, чтобы пойти к себе, он направился к Каре. У нее горел свет, он тихо постучал.

— Заходи, кому там не спиться?

— Кара, это я. — Он перешагнул через порог, в комнате сидела и Энель. — Не помешаю вам?

— Садись, давай, конечно, не помешаешь. Что это от тебя духами несет? Откуда это ты?

— Последовал доброму совету одного друга, — он посмотрел на Энель.

— И как? — тут же оживилась шпионка. — Сработало?