Мироздания… неконченное дело

От Фета идет и «рыдающей строфы сырая горечь» Пастернака.

Кредо Фета, его аксиологический поэтический стержень: « Художнику дорога только одна сторона предметов: их красота».

Заболоцкий спрашивает, как бы полемизируя с Фетом: « Что есть красота и почему ее обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?»

Только природа и любовь были для Фета гармонией, только они и интересовали его. Это был его жизненный и поэтический максимализм. Но именно в этой сфере он создал ценности, которые пламенеют вечно. И которые неисчерпаемы:

«Но верь весне. Ее промчится гений,
Опять теплом и жизнию дыша.
Для ясных дней, для новых откровений

Фет так и вошел в русскую культуру, как поэт тонкой поэзии, поэзии мысли, растворенной в настое из ощущений и настроений. Как поэт гармонии – слова и музыки. Как поэт музыкального стиха.

Список использованной литературы:

1. А. Тархов. Лирик Афанасий Фет. 1988

2. А. М. Лотман. А. А. Фет. 1980

3. Н. В. Банников. Афанасий Фет. 1968

4. А. Архангельский. А. А. Фет. 1996

5. А. А. Фет. Соч. в 2 – томах. 1982

6. Стихотворения, поэмы, современники о Фете, 1988

Бунин Иван Алексеевич (1870 – 1953)

Познавший тоску всех стран и времен

«Меня всегда волновали земля и человек» – эти слова можно назвать моральным манифестом писателя.

Жизнь русского человека, затерянную в деревенской глуши, Бунин до последних дней выводил на рубежи истории и вселенной, связывая, по словам Горького, с «общечеловеческим на земле»:

«Я человек; как Бог, я обречен
Познать тоску всех стран и всех времен»

Все века и страны (а исколесил Бунин почти весь мир) вбирала его редчайшая память, она была послушницей его удивительного призвания.

Он воспринимал и вмещал в своем сознании далекую древность и современность России, Запада и Востока.

Дворянин по происхождению, разночинец по образу жизни, поэт по призванию, рационалист по складу ума, он неустанно вел поиски смысла жизни и религиозно становился послушником рока судьбы, смирялся, так и не познав до конца смысл жизни.

Он был современником Л. Толстого, Чехова и Горького, Н. Рериха и Рахманинова, конкретным свидетелем бурных революционных событий в России. Он нередко спорил с веком, с историей, современниками о русском изначальном, русских нравах и русском характере: историческом, культурном, природным

Да, он писал зачастую беспощадно, совмещая несовместимые, казалось бы, грани мировосприятия. Вкладывая столько мук, страданий, сомнений и радостей ума и сердца. Столько усилий духа, возвышенно – поэтического строя души, чтобы читатель почувствовал опаленный сплав его сердца, болевой накал философских и нравственных исканий художника, пламенеющую силу русского слова.

Силой русского слова он возвышал и правду, и совесть, и стыдливость. Очищал их от плевел и примесей, придавал немеркнущий блеск.

Его бередили образы и характеры крестьян трехвековой истории российской империи.

Тревожили трагические судьбы рано погибших писателей – братьев Успенских, Николая и Глеба, Левитова, Гаршина, Надсона, Щедрина. « Страшные загадки русской души уже волновали, возбуждали мое внимание» – вспоминал позднее Бунин.

Бунин всматривался в исторические устои России, искал причину их разрушения, пытался поймать ход истории. Он поднимает темы нравственные, эстетические, чтобы найти ответ, единственный, но верный – как русскому человеку сохранить духовное богатство веков.

Он воспевает в поэзии, в своих страстных стихах, дерзновенных героев, которые берет из мифологии и истории.

Как мощно нравственно и историко – философски осмысленно звучат слова о Д. Бруно:

«Умерший в рабский век —
Бессмертием венчается в свободном».

В стихотворении «Пустошь» (1907) Бунин соединяет воедино ход истории, судьбу русского народа и русской личности. Сличает, сопоставляет и великое и подлое, время расцвета и время « зверств, расстрелов, пыток, казней». История России – как трагедия миллионов, как национальная драма в целом.

Бунин неумолимо трезво судит о России, Отчизне святой и грешной одновременно, народе и человеке. И, считая себя частным проявлением этой истории, не щадит, а беспощадно бичует свой облик:

«Я, чье чело отмечено навеки клеймом раба, невольника, холопа».

Он говорит о себе, а посыл отправляет всем демиургам слова русского: « Писатель носит Родину в душе». Беды и трагедии русского человека он переживал как свои собственные: