Мировая девчонка

— Ты обещал помочь с лекарством, Антон, — не поднимая глаз сказала она. — Не передумал?

— Обещал, значит, помогу.

— Сергей Александрович… это хирург, — поспешно добавила она, — сказал, что знает, о чем речь, он сказал, что напишет мне название. Его производят в Швейцарии и в небольших объемах, поэтому оно еще редкое и дорогое. Но мне все равно… это же для Игорька…

«Ах, вон, в чем дело! — кажется, дошло до него. — Лечащий доктор, коньячок…»

— Не объясняй, я ведь обещал тебе. Обратись к Элке, уж она-то всегда меня найдет, если понадобится срочно.

Светлана долгим взглядом посмотрела на него, опустила голову и сказала тихо:

— Я пойду, ладно? — и снова подняла уже умоляющие глаза.

— Давай уж довезу.

— Не надо! — вскрикнула она. — Зачем ты делаешь мне больно?!

— А-а, значит, все-таки больно… — Антон неопределенно пожал плечами и добавил: — Что ж, у тебя тоже есть мой телефон. Ты знаешь… звони…

Она молча распахнула дверь и выскочила из машины, будто за ней кто-то гнался. Плетнев посмотрел ей вслед и сказал себе: «Ну, что, отомстил?…» И так стало противно на душе — да что ж это делается, черт возьми?!

Перед глазами проплыло утонченное, болезненное лицо Игорька — то, с фотографии в гостиной у Светы… Потом откуда-то появилась разбойничья, хитрая физиономия Васьки, его прищуренные глаза… И нельзя было понять, что он выкинет через минуту. Но то, что выкинет, это несомненно. И тогда неизвестно откуда вдруг всплыла мелкая такая, подленькая мыслишка: «А ведь оно и к лучшему, а, Плетнев? Ну, славная была баба, так что их, мало на свете? А то новые заботы… проблемы… Тебе оно самому-то сильно надо?»…

Было жарко, но ветерок, проникавший в открытые окна машины, не охлаждал салона. А у Плетнева было такое ощущение, будто он стоял под ледяным душем и едва сдерживал себя, чтобы не вскрикнуть от пронзительного холода.

Глава двенадцатая ИСПЫТАНИЕ НА ПРОЧНОСТЬ

Пока Люся была в школе, Филипп не «дергался», там ничего с ней не могло случиться. Но бывали ситуации, когда преступники находили возможность вызвать ученика, или ученицу, на улицу, и тогда начинались дела уже непредсказуемые. Способов вызвать было немало. Ну, к примеру, — «там от матери кто-то пришел». Или там — «ваша домработница зовет», — это если известно им о тете Маше Глебовой. Ну, и так далее. Чтоб этого не произошло, Филипп и дежурил в машине, поглядывая на выход из школы.

А еще он время от времени включал прослушивающую систему. Ничего необычного не было. Шли занятия, а девчоночьи разговоры на переменках Филя благородно отключал. Люся могла быть спокойна за свое реноме.

Когда школьные занятия закончились и Люся со своими подружками, как обычно, отправилась домой, Филя благоразумно не стал ей показываться на глаза: она должны была прочно усвоить, что ее охраняет невидимый телохранитель, и вести себя предельно естественно, без всякого внутреннего напряжения. А если б увидела, то и реакция могла стать соответствующей. Словом, действуем, как договорились.

Филипп знал, где девочка должна была остаться в одиночестве и, быстренько выскочив на Комсомольский проспект, прихватил с собой палочку — для конспирации, надел старенькую шляпу и пешком отправился ей навстречу.

По его расчетам Люся должна была уже выходить к проспекту, но ее не было. Филя ускорил шаг, перешел на бег и, сокращая путь, нырнул под арку большого дома. Во внутреннем дворе было много зелени, кривых асфальтированных дорожек между густыми кустами разросшейся сирени. Легко пробегая по одной из дорожек, Филипп услышал за стеной кустарника возбужденные голоса. Причем мужской голос говорил с явным азиатским акцентом. А девичий голос громко возражал, на что другой, мужской, уже без акцента, угрожающе рычал:

— Заткнись! Не ори, сучка!..

«А вот и мы!», — вмиг сообразил Филя и, обогнув кустарник, медленно, припадая на левую ногу и стуча по асфальту палкой, пошел по этой дорожке в сторону скамейки, на которой сидела Люся, зажатая с боков двумя черноволосыми парнями. А те, увидев хромающего пожилого прохожего, даже и внимания на него не обратили, но заговорили тише. Будто у них мирная беседа.

Люся тоже увидела его, узнала или нет, не показала, но замолчала, опустив голову. Наверное, чтобы эти парни не видели выражения ее лица. А им старик, да еще хромой, был до фонаря. И они только нетерпеливо ждали, когда он прошлепает мимо.

А Филя тащился нарочито медленно. И один из них не выдержал:

— Ну, ты поняла, про что «базар»? Или хочешь прокатиться, чтоб тебе дядя натурально объяснил? Чего молчишь? — он снова становился агрессивным.

Поддержал и второй, этот явно приехал в столицу с Востока. Скорей всего, из Средней Азии.

— Чего ты мальчишь, сучка? Отвечай, тибя чилявек спрашивает! — голос у него был высокий, тонкий, но наглый, — видно, ничего не боялся этот «трудовой мигрант».