Миротворец

— Я бы согласился с такой формулировкой, если бы в этом направлении нас не вел Кругов. Именно он утверждал, что ракеты уже в Албании, и опять же именно он указал на возможность связи террористов с контрабандистами. Наши спутники нашли логово контрабандистов, туда была направлена разведка, которую вскоре обнаружили, устроив «кожаным затылкам» кровавую баню. Даже если контрабандистов непосредственно не предупредили, то все равно это была подстава. А мы просто-напросто действовали по хорошо отрежиссированному сценарию.

— Полная чушь, — возмутился Гучас. — Получается, что мы безмозглые зомби, которыми легко манипулирует русская разведка. — Резидент хотел продолжить свои рассуждения, но неожиданно распахнулась дверь, и в комнату буквально вбежал офицер службы радиоперехвата и с порога выпалил:

— Сэр, русскому только что позвонили на сотовый телефон.

— Звонок засекли? — Джеймс Гучас вынул сигару изо рта и непроизвольно зажал ее между пальцами.

— Естественно, — в тоне связиста прозвучали нотки обиды. — Мы же его номер держали на постоянном контроле.

Брюс Матерсон демонстративно громко засмеялся, сверкнув крупными здоровыми зубами. На реакцию военного юриста цэрэушник не обратил внимания, быстро задав следующий вопрос:

— Выяснили, кто звонил Крутову?

— Номер нам неизвестен, но мы пропустили голос через имеющуюся фонотеку. Этот тембр в нашем архиве есть, это военный атташе российского посольства.

Матерсон оборвал смех и, разведя в разные стороны руки, вопросительно уставился на резидента.

Джеймс Гучас на мгновение замолчал, потом посмотрел на офицера службы радиоперехвата и спросил:

— Как я могу получить текст этого разговора?

— Запись телефонного разговора я могу принести уже сейчас. Но в течение часа должна поступить стенограмма с расшифровкой нашего криптографа.

— Хорошо. Я подожду стенограмму.

Связист развернулся и вышел из гостиничного номера. Теперь физиономия военного юриста выражала нескрываемую надменность. Вот, дескать, он не профи в области шпионской тактики, а врага вычислил первый. Несмотря на вроде бы определившуюся ситуацию, Гучас не торопился делать поспешные выводы, помня из своего жизненного опыта, что торопливость еще никого до добра не доводила. На первых порах, конечно, может повезти, но уже вскоре наверняка выяснится, что впопыхах ты упустил какую-то деталь и отклонился на несколько градусов от истины, и каждый последующий шаг тебя уводит все дальше и дальше. Как правило, когда наступает прозрение, уже ничего изменить нельзя, потому что время упущено. Следуя этому правилу, Джеймс Гучас даже в самых явных случаях тщательно перепроверялся, чтобы в случае чего не опростоволоситься перед начальством. Сегодняшний случай не был исключением.

— Его нужно брать, — не дождавшись какой-либо реакции резидента, тихим, но уверенным голосом произнес Матерсон. — Он выполнил свою миссию, и теперь руководство подает ему сигнал к эксфильтрации. Если мы сейчас его не арестуем, то в ближайшие часы он сбежит.

— Великолепная мысль, — снисходительно улыбнулся резидент, — только опоздала на двадцать лет, эпоха «холодной войны» давно закончилась. Теперь мы с русскими не враги, а партнеры. Его побег, так же как и арест без особых оснований, вызовет серьезные дипломатические трения. Поэтому для начала давай хотя бы дождемся расшифровки разговора.

На это заявление Брюс лишь развел руками, но, не скрывая иронии, все же последнее слово оставил за собой:

— Сварю кофе, все равно ведь ждать…

Как и обещал связист, расшифровку телефонной беседы принесли ровно через час. Впрочем, назвать стенограмму разговора шифровкой даже эксперт-криптограф не решился, оценив ее как нейтральную. Но при этом обозначив отдельно лишь цифру «22», как возможно какой-то заранее обусловленный сигнал.

— А вот и знак, обозначающий, что его миссия выполнена и можно уходить из-под нашей опеки. — Матерсон торжествующе ткнул пальцем в примечание, сделанное экспертом.

Джеймс Гучас отрицательно покачал головой.

— Это всего лишь предположение криптографа. Причем он ведь не категорично утверждает, что это кодовое обозначение, в конце концов, ведь действительно атташе может отправиться в отпуск именно двадцать второго.

Чем больше резидент «рыл» под представителя России, тем сильнее становилось чувство того, что он сбился с дороги и блуждает между несколькими деревьями, не в состоянии сориентироваться в правильном направлении. А вкрадчивый голос Брюса Матерсона в эту минуту показался ему гласом лесного привидения, специально заманивающим его в губительную чащобу.

— Русский атташе, конечно же, может уйти в указанный срок, — продолжал назойливо бубнить военный юрист. — Но это отнюдь не значит, что не было сигнала к побегу внедренного русского агента.