Миромагия

А дерево был не просто массивным — гигантским. Чтобы обойти его, понадобилось полминуты. Сколько же лет оно здесь стояло? Вернее — сколько столетий? Семен провел ладонью по поверхности дерева. Кора была теплой и шершавой, будто мелкая наждачная бумага.

— Долго еще ждать? — спросила бабушка Фима. С момента их приземления прошло минут пять.

— Совсем недолго, совсем недолго. — заверил призрачный шепот.

— У этих призраков все так расплывчато! — проворчала бабушка Фима, взяла Вячеславу под локоток и подтащила к себе. — Не смей играться с ними! Навлечешь беду, или подхватишь какую-нибудь смертельную болезнь! Не знаю даже, что хуже! Столько лет с тобой маюсь, так еще не хватало полжизни тебя потом лечить. Занесло же на мою старческую голову! Я два дня назад у деда спросила, стоит ли вообще ехать или нет? Вроде бы дата, говорю, круглая, но с другой стороны, ну, что ему сделается с этой датой? В армию Клима никто не заберет, деньгами его папаня любимый, сынок мой, снабжает, может он захочет компанию пригласить, посидеть, выпить… говорю, дед, может не поедем, чего мы там мешать будем, старики… А он заладил свое — по внучку соскучился, по внучку соскучился. Ну, вот и поехали.

Бабушка Фима посмотрела на Семена пронзительным взглядом, будто собиралась забраться в голову и выпотрошить все мелочи до основания. Семену стало как-то не по себе. Он-то считал, что это его бабушка самая строгая на свете, потому что нещадно порола армейским ремнем по заднице, увидев, как Семен тайком курит на лестничном пролете. А, оказывается, бывают особые случаи…

— Чего молчишь? — устало спросила бабушка. — Даже тебе сказать нечего. Сам вляпался, небось, по самые уши. И невесту потерял….

— Она мне не невеста. — пробормотал Семен, но где-то в груди кольнуло больно.

— Жаль. Смотрелись вы хорошо. И я бы за своего сынишку была спокойно. А то он у меня недоросль, никак за ум не возьмется. Поставит себе длинноногую секретаршу и будет за ней увиваться, ухаживать, деньги тратить. Он такой. Вечно не в тех влюбляется. Недоросль, одним словом.

Словно в подтверждение ее слов, господин Виноградов попытался вдавить пробку от бутылки коньяка в горлышко при помощи ветки, тихо ругаясь под нос. В этот момент господин Виноградов чем-то неуловимым напоминал Вячеславу.

— И долго нам еще ждать? — вновь прикрикнула бабушка Фима.

Начал накрапывать несильный дождик.

— Совсем скоро! Совсем скоро! — нашептывал призрачный голос.

— Опаздывает ваше начальство. — буркнула бабушка Фима для порядка.

От общего зеленого потока отделилась едва видимая тень и приземлилась неподалеку. При ближайшем рассмотрении, тень оказалась Гайозетом. Выглядел он неважно — пар из чайника смотрелся бы на его фоне лучше.

— Ну, вот мы снова и встретились! — сказал он. — Выкроил для вас свободную минутку, чтобы закончить рассказ.

— Свободную минутку из чего? — нахмурилась бабушка Фима. — Вы же ничего не делаете, только вертитесь вокруг и шепчете чушь. Вы же призраки, столько всего повидали, могли бы что-нибудь дельное рассказать.

— Это называется ритуалом.

— Дело ваше, но я теперь считаю, что все призраки полные бездельники!

Призрак примирительно заулыбался, обнажая редкие зубы.

— Вы, наверное, все еще негодуете от неведения, в которое мы вынуждены были вас поставить!

— Еще как!

— Позвольте, я закончу прерванный рассказ и объясню всю важность вашей светлой миссии!

Бабушка Фима прищурилась.

— Я очень надеюсь, что ты меня чем-нибудь удивишь, — сказала она, — в ином случае придется сильно подумать, прежде чем сделать еще хотя бы один шаг!

(история призрака Гайозета, завершение)

Не прошло и года, а мир наполнился волшебством.

Люди очень быстро привыкли к волшебству и перестали воспринимать его, как что-то из ряда вон выходящее. Появились школы магии, возникли настоящие корифеи магического искусства. Кто-то зарабатывал на этом деньги, кто-то искал славы, кто-то просто самоутверждался.

Но никто не задавался вопросом — откуда все это произошло и когда закончится. По большей части, людям было наплевать. Людям свойственно привыкать к самым необычным обстоятельствам. То, что их окружает, перестает быть для них в новинку, перестает удивлять. Богачи стали нанимать на работу волшебников, сами волшебники стали патентовать новые магические штуковины, вроде самополивающегося и саморастущего газона или воображаемых женщин, которые проникали прямо в мозг и заставляли сознание трепетать от удовольствия. Мир изменился, но жители этого мира проглотили и переварили изменения, словно легкий салат на ужин. Спустя несколько лет все жили так, как и жили, без потрясений.

(Конечно же, существовали мелкие группы ученых, которые вечно кому-то что-то доказывали, писали диссертации, научные статьи в журналы, наполняли газеты разоблачительными статьями и спорили между собой, что же такое магия — волна или частица — но их мало кто слушал).