Миромагия

Ситуация накалилась. Наташенька, на всякий случай, встала за спину Клима. Что-то ей подсказывало, что лучше не задавать лишних вопрос и не интересоваться, когда все это закончится.

— Я тоже художник! — внезапно сказал Клим. — И я тоже, вот совпадение, не умею готовить! Но я же никакой не хранитель.

Хватка медленно повернула голову в его сторону. Вальдемар сделал то же самое. Наташенька вдруг решила, что Клим не жилец. Ну, точно. Сейчас ему снесут голову.

— Тогда тебе повезло. — сказала Хватка. — Даже если я и созданное каким-то художником существо, у меня, хотя бы, есть цель в жизни.

Последнее предназначалось Вальдемару. Бродячий волшебник снова протер лоб ладонью.

— Не надо смеяться над чужим горем. — тихо попросил он.

— Я и не смеюсь. Я констатирую факт. Что вы собираетесь делать?

— А мы не можем вернуться обратно?.. В дом к господину Виноградову? — спросила Наташенька робко.

— Увы и ах. Муза привела нас во Мрак, только она может вывести нас обратно. Либо какое-нибудь волшебное действо, на которое я не способен. — пожал плечами Вальдемар. — Поэтому нам нужна муза, как диабетику инсулин.

— А я пойду искать артефакт. — сказала Хватка.

— Как странно. Нам, видимо, по дороге.

Они снова уставились друг на друга. Наташенька уже устала бояться за свою жизнь. Теперь ей очень хотелось в тепло и там, где свет. Начал накрапывать мелкий дождик.

— Может быть, мы пойдем вместе? — предложила она. — А что? Хорошая идея! Знаете поговорку про один прутик, который ломался, и про несколько прутиков, которые вместе… — Наташенька поняла, что запуталась и затихла.

Прошло несколько томительных секунд. Над головами вальяжно заворчал гром.

— Ладно. Все равно же потащитесь. — согласилась Хватка. — Только никакой болтовни в дороге. Я этого не люблю.

— Будем немы, как рыбы! — заверил Вальдемар за всех. — Я предлагаю пойти на север. Мне чутье подсказывает!

— Идем на юго-восток. — коротко сказала Хватка и направилась вдоль дороги, мимо пустынных домой, в темноту.

— На юго-восток, значит на юго-восток. — Вальдемар поспешил за ней. — Я бы мог применить свои особенные способы поиска, но доверюсь опытному Хранителю. Скажи, а ты правда чувствуешь артефакт, словно у тебя в голове стоит маячок электронный?..

Наташенька и Клим переглянулись и поспешили следом.

В жизни Семена было много разных интересных историй. К сожалению, большинство из них не следует считать историями-долгожителями, или историями, которые приятно вспоминать (чаще эти истории попросту забывались за бокалом-другим пива), и Семену частенько приходилось неловко в компаниях. Когда друзья и знакомые, разгоряченные алкоголем, начинали рассказывать что-нибудь этакое из своей жизни — интересное, увлекательное, головокружительное — от чего их слушателям оставалось удивленно вздыхать, а затем охать, ахать и лихорадочно вспоминать что-нибудь из своей жизни — тоже интересное, увлекательное и головокружительное — в такие минуты Семену становилось не по себе. Он не ценил воспоминания и не умел интересно рассказывать. Даже с Наташенькой Семен не чувствовал себя раскованно и частенько молчал и слушал. Он честно старался исправиться, запоминал кучу мелочей, множество подробностей — чтобы потом, в один прекрасный момент, поделиться с кем-нибудь замечательной историей. Так тоже иногда бывает, пусть и в сказках.

Находясь в доме господина Виноградова, Семен запомнил не только цвет обоев в холле, узоры кафельной плитки на полу, марку виски, размеры барной стойки, рисунок на рамке зеркала, да и много других вещей. Он запомнил, как выглядели призраки — каждого по отдельности, а не просто ту зеленую массу, в которую они превратились. И, наконец, сейчас Семен старался как можно более тщательно разглядеть массивное сухое дерево и запомнить каждую трещинку на нем, каждую веточку, каждое дупло. Было ли это важно? Семен не знал. Но он также знал, что бог — в мелочах. В любом рассказе главное — это подробности. Люди тебе поверят, если ты припомнишь как можно больше всевозможных деталей, накрутишь финтифлюшек, расскажешь такие подробности, какие никому бы и в голову не пришли.

Например. От холода у дедушки Ефима раскраснелся нос. Дедушка Ефим, судя по всему, стесняла данного факта, и постоянно нос растирал. Не помогало.

Или вот еще. Господин Виноградов прихватил с собой бутылку крепкого армянского коньяка, но не прихватил штопор и теперь маялся, отчаянно пытаясь придумать способ открыть бутылку.

А также. Бабушка Фима тоже порядком замерзла, у нее шел пар изо рта, но она не показывала виду и украдкой похлопывала себя по плечам.

Только Вячеславе было все равно. Она крутилась около призраков и пыталась вырвать себе на память фалангу призракового пальца. Поскольку призраки — существа относительно бесплотные (имеется ввиду, что когда захотят, тогда и воплотятся), то у Вячеславы ничего не получалось.