Мираж Золотого острова

Та-инь не обратил никакого внимания на остолбеневших от удивления людей с «Николаса». Он подошел к старосте и что-то сказал ему. Тот сначала раболепно склонился еще ниже, потом встал и пошел в деревню.

Последовала длинная и очень неуютная пауза. Команда «Николаса» с опозданием поняла, что их застали врасплох. Все оружие оставалось на корабле, и сейчас пираты были абсолютно беззащитны. Арианс, Штольк и еще несколько человек начали потихоньку отступать к лодкам.

Один из охранников — главный, судя по блеску и позолоте доспехов у него на груди, — отдал своим людям какой-то отрывистый приказ. Дюжина воинов с мушкетами немедленно бросилась к воде и преградила путь Ариансу и остальным. Когда Штольк решил было прорваться, один из солдат сильно ударил его прикладом.

Гектор, который так и стоял, несмотря на мольбы Пану, увидел, как деревенский староста ковыляет обратно, выполнив приказ Та-иня. Приблизившись к нему, старик поклонился и снова упал на колени.

Внимание Гектора привлекло какое-то шевеление за ближайшей хижиной. Впервые с тех пор, как «Николас» пристал к острову, юноша увидел Окоому, того рыбака, которого они спасли. Он полз к Та-иню на четвереньках, припав к земле, как побитая собака, а потом замер, скорчившись у ног знаменосца.

Та-инь заговорил — злобно, короткими резкими фразами.

— Что он говорит? — шепотом спросил Гектор у Пану.

— Окоома навлечь на деревню беду потому, что уплыть в море, но еще хуже — что он приводить чужих людей.

— Как будто у него был выбор! — пробормотал Гектор.

Та-инь кивнул воину в сверкающих доспехах. Тот подошел к съежившемуся рыбаку, остановившись на расстоянии вытянутой руки.

— Кто это? — спросил Гектор у Пану.

— Буси. Лично охранять Та-иня.

Та-инь снова заговорил, обращаясь к жителям деревни, безмолвным и неподвижным.

Когда он закончил свою речь, буси протянул руку и, схватив Окоому за волосы, рывком поставил на колени. Он крепко сжимал узел волос на голове рыбака, вынудив Окоому приподнять ее и посмотреть на море. Потом он заставил Окоому повернуть голову, чтобы тот видел людей с «Николаса», которые, раскрыв рты, наблюдали за жутким спектаклем. Рыбак крепко зажмурился, но буси рявкнул на него, и Окоома открыл глаза. Гектор попытался понять, каково у бедняги выражение лица, но, похоже, несчастный пребывал в трансе. В нем не осталось ничего от настороженного и сметливого малого, каким его знали на «Николасе».

Буси отпустил волосы Окоомы, и тот снова закрыл глаза. Воин отступил на полшага назад, положил правую ладонь на рукоять своего длинного меча, потом издал какой-то короткий и низкий рык. Окоома тут же раскрыл глаза. Одним плавным и быстрым движением буси выхватил меч из ножен, сверкающее лезвие со свистом рассекло воздух — и голова рыбака слетела с плеч. Обезглавленное тело повалилось вперед. Кровь хлынула из обрубка шеи и впиталась в песок. Голова откатилась в сторону.

Гектора затошнило. Он сжал кулаки и с трудом проглотил комок в горле. Буси спокойно достал белоснежный платок и вытер лезвие. Потом неторопливо вложил меч в ножны и снова занял свое место во главе воинов.

«Великий» не проявил ни малейшего интереса к свершившейся казни. Еще до того как бездыханный труп Окоомы упал, Та-инь спокойно отвернулся и отправился к шатрам, которые носильщики торопливо разбивали на берегу.

— Мне пойти поговорить с ним? — спросил Итон у Пану.

Было видно, как, несмотря на загар, побледнел капитан. Команда «Николаса» разбилась на маленькие группки. Люди шепотом переговаривались, бросали тревожные взгляды на воинов. Четверо островитян унесли труп Окоомы.

Когда Штольк перевел Пану вопрос Итона, тот побелел.

— Ни под каким видом не приближайтесь к Та-иню, пока он сам вас не позовет, — торопливо пробормотал переводчик. — Он сочтет это за оскорбление. Вы и ваши люди не должны никуда ходить, пока он не пожелает с вами говорить.

* * *

В тот вечер на ужин команде «Николаса» достались разве что объедки. Жители деревни сторонились пиратского лагеря и носили свои корзины к шатрам Та-иня. Однако никому из людей Итона и в голову не пришло возмутиться скудостью трапезы. Сгустились сумерки, а они все еще обсуждали, что будет дальше.

— Если бы нам удалось пробиться к кораблю, мы бы наставили на этих мерзавцев пушку, — сказал Штольк.

— Ну и чем мы с ними воевать будем? — немедленно спросили у него. Вопрос задал, конечно, все тот же старый лысый брюзга, которому как будто даже нравилось, что они так влипли.

— Кинжалами и дубинками! Изреель может нас повести. Мы все знаем, как он умеет драться, к тому же, у него есть палаш.

— Этого недостаточно. Видели, как этот владеет мечом?

Но Штолька было не так просто сбить:

— Предположим, нам удастся устранить охрану. И несколько человек доберутся до корабля и привезут наши мушкеты…

На этот раз возразил Итон:

— Их мушкеты — старого образца. Но все равно у наших людей в лодке не будет никаких шансов уцелеть. Они и половины пути до «Николаса» не успеют проделать, как их перестреляют.

Все замолчали. Потом заговорил Арианс:

— Может, попробовать потихоньку в темноте доплыть до корабля, поднять якорь и…