Мираж черной пустыни

Мистер Сэнки окинул взглядом бурлящую реку, дикий лес, вершины соломенных крыш, проглядывающих сквозь деревья, и увидел землю, подходящую для такого человека, как преподобный Томас Мастерс, — человека с несгибаемым характером и незыблемой праведностью, который уже изгнал Сатану из трех африканских стран.

18

Дожди закончились три дня назад, и Найроби заиграл яркими красками. Миранда Вест шла по улице к отелю «Король Эдуард» мимо стен, увитых алыми, оранжевыми и розовыми бугенвиллиями, мимо частных садов, в которых пестрели свежие душистые цветки герани, гвоздики и фуксии. Деревья, которые росли вдоль грязных улиц Найроби, покрылись ярко-красными, фиолетовыми и белыми цветами. Было Рождество, и земля, подпитанная короткими ноябрьскими дождями, возрождалась к жизни и наполнялась новыми силами. Пышная фигура Миранды Вест, весело махавшей рукой людям, также была воплощением возрождения. Она уже шесть месяцев с радостью демонстрировала свой округлый живот всем окружающим.

Войдя в гостиницу, она зашла на кухню, взяла поднос с супом и бутербродами, затем поднялась к себе в квартиру и вытащила из-под платья подушку. Набросив халат и убедившись, что ее никто не видит, Миранда поднялась по лестнице на мансарду.

Пиони сидела на кровати и читала журнал.

— Как мы сегодня себя чувствуем? — спросила Миранда, ставя поднос.

Стены комнаты были оклеены обоями в цветочек, на полу лежал ковер, на окнах висели занавески. Были в ней и такие предметы интерьера, заказанные Пиони, как книги, граммофон и кресло-качалка. Комната была достаточно уютной, Миранда сделала все, чтобы проживание в ней было максимально комфортным для ее гостьи, но, несмотря на все ее усилия, она оставалась тем, чем по сути, и являлась, — тюрьмой. Пиони начинала ужасно тяготиться своим положением.

— Через два дня Рождество, — сказала она. — Сидя тут, я пропущу праздник.

— Не пропустишь. Я принесу тебе гуся и рождественского пудинга. К тому же у меня есть для тебя подарок.

Пиони взглянула на поднос с едой и сказала:

— Что? Опять бутерброды с паштетом?

— Мои клиенты платят большие деньги за этот паштет.

— С гораздо большим удовольствием я бы съела бутик с джемом.

Миранда подавила в себе раздражение. Она понимала, как нелегко приходится этой девушке: двадцать четыре часа в сутки сидеть в запертой комнате, не видя никого, кроме Миранды. Но это все с лихвой окупится.

— Девочка моя, осталось потерпеть всего три месяца, и ты с полными карманами денег вернешься назад в Англию.

Пиони начала капризничать.

— А вы уверены, что те люди не обманут? Ну, те, которые хотят усыновить ребенка?

— Уверена.

— А почему они ни разу не пришли посмотреть на меня? Я думала, им будет интересно увидеть мать.

— Я же тебе говорила, они не хотят себя раскрывать.

— Тогда в их интересах сдержать обещание и выполнить свою часть сделки до конца.

Миранда села на край кровати и похлопала девушку по руке.

— Тебе не о чем волноваться. Как только они возьмут ребенка, ты получишь билет до Англии.

— И пять сотен фунтов?

— Наличными. А теперь давай посмотрим, как у нас дела.

Пиони послушно легла на кровать.

— А почему вы всегда говорите «мы»? — спросила она.

— Так всегда медсестры говорят, разве нет? А я ведь твоя медсестра.

Пиони с подозрением посмотрела на нее.

— Вы же позовете принимать у меня роды настоящего врача, да?

— Я уже говорила тебе. Пара, которая усыновит твоего ребенка, уже нашла врача. Как только у тебя начнутся роды, я пошлю за ним. Теперь скажи мне, как ты себя чувствуешь.

Это повторялось изо дня в день: Миранда приходила, измеряла живот Пиони, ощупывала его, задавала вопросы типа «У тебя хороший аппетит? Ничего у тебя не болит? Как вел себя сегодня малыш?» Измерив лентой живот девушки, Миранда поняла, что ей нужно будет немного увеличить объем подушки.

— Больше не тошнит по утрам?

— Уже пять дней. Думаю, что больше и не будет.

Первые несколько месяцев Пиони чувствовала себя весьма скверно: стоило ей что-нибудь съесть, как ее тут же начинало тошнить, в результате чего она проводила немалую часть времени, согнувшись над тазом. Поэтому Миранда решила временно не кормить ее завтраками и обедами. Сама же она с большим удовольствием жаловалась любому, кто был согласен ее слушать, на мучившую ее по утрам тошноту.

— Спина болит, — сказала Пиони.

— Где?

— Здесь. И я постоянно бегаю в туалет!

Миранда улыбнулась. «Нужно будет запомнить это», — подумала она.

— Спишь хорошо?

— Вроде бы неплохо. Вы можете принести мне рыбу? Умираю, как хочется рыбы.

— Какой?

Пиони пожала плечами.

— Просто рыбы. Беременность творит странные вещи — я ведь ненавижу рыбу!

Миранда встала с кровати:

— Будет тебе рыба, причем самая лучшая, которую только можно купить за деньги. Что-нибудь еще?

— Хотелось бы более свежий журнальчик, а не этот, шестимесячной давности!

— Ты просишь невозможного. Но я посмотрю, что смогу сделать.

— Вы же знаете, как мне не нравится здесь сидеть. Не нравится до чертиков. Я с ума сойду, если не выйду отсюда.

Миранда, взявшись рукой за дверную ручку, стояла у двери.

— Пока это невозможно, — сказала она.