Мираж черной пустыни

Она покачала головой. Во время сна ее волосы выбились из прически и сейчас рассыпались у нее по плечам.

Генерал Нобили изумленно уставился на нее.

— Я знаю, кто вы, — прошептал он. — Вы ангел.

Роуз улыбнулась и положила руку ему на лоб.

— Отдыхайте, я принесу что-нибудь поесть.

— Но где?..

— Вы в безопасности. И можете мне доверять. Я позабочусь о вас и прослежу, чтобы никто больше вам не навредил.

Генерал закрыл глаза.

36

Взрыв прогремел точно в полдень, когда с минаретов раздались призывы к молитве. Сильно пострадал полицейский форт на задворках Иерусалима, погибли пятеро британских солдат.

— Это все чертов Менахем Бегин, — расслышал Дэвид Матенге своего командира, Джеффри Дональда.

А потом началась охота на террориста, из-за которой Дэвиду пришлось встать среди этой холодной сентябрьской ночи и ждать приказов от капитана Дональда.

Дэвид попал в подразделение африканцев в Палестине под командованием Джеффри Дональда случайно. Когда в начале войны он добровольно записался в британскую армию, то не думал, что его направят на постоянную службу в гарнизон. Он хотел сражаться с гитлеровскими нацистами. И уж, конечно, Дэвид не ожидал, что им будет командовать человек, которого он презирал семь лет.

С того самого дня, как он сбежал из тюрьмы в Найроби и был вынужден находиться в изгнании в Уганде, Дэвид Матенге испытывал сильнейшую ненависть к семейству Тривертонов и, следовательно, к их другу, Джеффри Дональду, своему командиру.

Дэвид провел в Палестине уже четыре года и хорошо представлял расклад сил, столкнувшихся друг с другом на этой земле, — арабы, евреи, британцы. Бомба, разорвавшаяся в английской крепости, была заложена группой «Ирган» под командованием Менахема Бегина. Это не могла быть работа Хаганы — тайной сионистской армии, потому что они заранее предупреждали людей об опасности и позволяли им уйти. Война шла за то, чьей родиной будет считаться этот клочок земли. Дэвиду Матенге, который, как и все кикую, был тесно привязан к земле и трепетно относился к разделению территории, казалось, что это был спор племен.

Арабов, которые жили здесь веками, пытались вытолкнуть с их исконных земель евреи, бежавшие из Европы от Гитлера. Иудеи утверждали, что эти территории изначально принадлежали их предкам. Англичане заигрывали и с теми и с другими, пытаясь угодить обеим сторонам, раздавали обещания и тут же нарушали их. Дэвида не удивляло, что Менахем Бегин, пресытившись пустыми разглагольствованиями Черчилля, направил острие борьбы не против арабов, своих естественных врагов, а против англичан. Поэтому-то и пострадала британская крепость в пригороде Иерусалима.

Дэвид был в полном отчаянии.

Что же случилось? В какой момент его жизненный путь свернул в сторону и все пошло наперекосяк? Когда четыре года назад колониальное правительство объявило общий призыв в Королевские вооруженные силы, Дэвид Матенге, подобно тысячам других молодых африканцев, с воодушевлением встал под ружье — все были уверены, что Гитлер готов напасть на Кению и поработить страну. Молодых людей — выпускников школ, полных энергии и не имеющих занятий — убедили, что они направляются на борьбу с чудовищем, что их ждет слава защитников страны, свободы и демократии, ее самобытности. Дэвид в новенькой форме и шляпе с плюмажем гордо маршировал перед своими белыми командирами. Он ощущал себя настоящим воином, который отправляется на битву, покинул родную землю, чтобы окунуться в мир, оказавшийся гораздо больше, чем он мог себе вообразить. В то время Дэвид думал, что совершил самый верный поступок в своей жизни.

Сейчас стало ясно, что это не так. Самым правильным было остаться в Уганде, когда вождь Мачина — больной и умирающий, по слухам, от порчи, насланной на него Вачерой, — снял с него все обвинения и объявил, что арест был ошибкой. Дэвид мог вернуться в Кению, но предпочел остаться в Уганде, учился в университете, через три года закончил его с дипломом агронома.

Он изучал агрономию и аграрную экономику и сейчас был готов вернуть свои земли, забрать их у Тривертонов.

«Но когда это произойдет?» — спросил он себя, выходя из казармы с винтовкой на плече. Многие годы его мать обещала вернуть их. Неужели она не насылала порчу на Тривертонов? Разве проклятия Вачеры не всегда работают? Дэвиду не терпелось. «Кофейная плантация Тривертонов процветает, — писала Ваньиру в последнем письме. — Ею управляет белая девушка Мона». Совсем не для этого он отправился в Королевскую армию: пока он теряет время в иссушенной, заброшенной стране, где люди вознамерились уничтожить друг друга, а он — британский солдат — оказался между двумя враждующими сторонами, Тривертоны богатеют на его земле!

Дэвида охватило отчаяние.

И чего им далась эта Палестина? Летом здесь смертельная жара, горячий ветер обжигает дыхание; зимой — бесконечные унылые дожди и пронзительный холод, какого никогда не бывает в Кении. Сердце его истосковалось по родине: лесам, дымкам вокруг горных вершин, песням своего народа, маминой стряпне, любви Ваньиру.

Ваньиру…