Мираж

— Почему нет? Попробуй, воробушек. Ты тоже выйдешь замуж, и тогда будет слишком поздно.

В этот год Малик вернулся домой раньше положенного срока. Израиль и Сирия бомбили и обстреливали друг друга в течение нескольких месяцев, и все ждали, что Израиль вот-вот нападет на Египет, или, наоборот, Египет с целью самозащиты сам нанесет упреждающий удар.

В середине мая президент Насер провел мобилизацию в вооруженные силы. Малик успел покинуть Каир едва ли не последним рейсом, но, вернувшись домой, не успел даже как следует распаковать чемоданы: шестидневная война окончилась слишком быстро.

Всю эту неделю бряцание оружием было весьма громким, но о вступлении в войну аль-Ремаля не было и речи. Правитель Ремаля разразился гневной тирадой по поводу агрессоров, но дал понять, что их могущественные союзники-американцы — почетные и желанные гости в его стране и обращаться с ними следует со всевозможным уважением. В то же время он отменил все свои встречи с американцами. Естественно, что его подданные тоже отказались от всех частных встреч с заокеанскими гостями.

Для всех наступили трудные времена. Поражение страны, на которую все арабы смотрели, как на своего лидера, повергло всю арабскую нацию в глубокое уныние. Даже Малик стал угрюмым и раздражительным. Амира никогда раньше не видела его таким. Сначала она думала, что его захватила общая печаль, потом решила, что это проявление юношеской замкнутости, но в конце концов до нее дошло, что плохое настроение Малика вызвано надвигающимся замужеством Лайлы.

— Мой друг Абдулла Сибаи сделал мудрый выбор для своей дочери, — говорил отец Амиры, когда вся семья пила кофе после ужина. — Генерал Махмуд Садек известен своей набожностью. К тому же он прекрасный наездник и завзятый охотник.

— У него приятная внешность, — с готовностью поспешила добавить Джихан. — К тому же мне говорили, что к нему благоволит король. Но мне все же кажется, что для Лайлы он староват. Она просто огонь, а ему уже далеко за пятьдесят.

«Совсем старик», — подумала Амира. Ее подруга выходит замуж за старика! Какие чувства она сейчас испытывает?

Амира не стала откладывать дела в долгий ящик и задала этот вопрос самой Лайле. К ее безмерному удивлению, подруга пребывала в полном восторге.

— Он страшно богат и очень щедр. Ты бы видела, какие подарки он прислал в наш дом. Усыпанный драгоценными камнями пояс из Бейрута, плетенную из золотых нитей сумочку от Тиффани из Нью-Йорка и серебряный чайный сервиз из Лондона. Каждый день от него приносят все новые и новые подарки.

— Это чудесно, Лайла, но…

— В своей жизни он пережил настоящую трагедию, — продолжала Лайла, не давая подруге вставить слово. — Две его предыдущие жены умерли в родах. Можешь себе представить? Мама говорит, что если я подарю Махмуду сына или даже дочь, то он до самой смерти будет носить меня на руках. Разве это не романтично?

Амира согласно кивнула, но в глубине души продолжала сомневаться, что подобный брак можно назвать романтичным.

— Сегодня я получила письмо от Малика. В четверг он приезжает домой на неделю. Ты придешь к нам?

В ответ Лайла надолго замолчала.

— Не думаю, вряд ли, — тихо сказала она. Голос ее выдавал затаенную грусть. — Мне кажется, это было бы неприлично… Теперь, когда я просватана за Махмуда.

— Ну да, я понимаю.

— Не горюй, воробушек. На свете так много поводов для счастья. Завтра я поеду выбирать свадебное платье — Махмуд выписал каталоги из Парижа. А потом мы отправимся на четыре недели в Стамбул, разве это не славно? Ну, а потом я заново обставлю дом Махмуда. Он дал мне полный карт-бланш и сказал, что не постоит за расходами. Так что видишь, у меня столько дел, я просто не успею…

Насколько говорливой была Лайла, настолько молчаливым стал Малик. Однажды утром он решил поприсутствовать на уроке мисс Вандербек. Малик подивился познаниям Амиры в английском и французском языках, но потом как-то засуетился, начал извиняться и вышел. Амира нашла его в саду. Малик задумчиво бросал в фонтан камешки.

— Что случилось, брат? — Амира собрала все свое мужество. — Это из-за Лайлы?

— Из-за Лайлы? Почему ты так решила, сестренка? Такова жизнь. На этот раз меня обошли. От меня ничего не зависело. Да от меня вообще ничего не зависит. Пока я моргал глазами, началась и кончилась война. Я живу большую часть года в совершенно другом мире, а потом, вернувшись домой, снова попадаю в старый тесный мирок. Здесь все продолжается так, как было извечно, и ничто не меняется — во всяком случае, к лучшему.

— Все в руке Аллаха, брат, — сказала Амира, чувствуя никчемность и бесполезность своих слов. Малик в ответ только фыркнул.

— Малик, ты не научишь меня водить машину?

Брат бросил на Амиру сердитый взгляд. И вдруг его лицо расплылось в знакомой улыбке. Это снова был прежний Малик.

— Это она тебе рассказала? Вот и доверяй после этого женщинам. А почему бы и нет, сестренка? Давай начнем прямо сегодня.

— Ну, собственно, это не к спеху. В общем-то я…

— Нет, это не дело, сестренка. Кто колеблется, тот проигрывает. Итак, сейчас или никогда.