Мираж

Если внешность невесты оказалась для присутствующих сюрпризом, то ее шафер, напротив, совершенно соответствовал составившемуся о нем представлению. Именно таким и должен был оказаться человек, об энергии и смелости которого ходили невероятные слухи. Высокая, сильная фигура, покрытое коричневым загаром лицо с блестящими темными глазами, гордое сознание собственной силы, выражавшееся в его манере держаться и придававшее ему нечто повелительное — все соответствовало образу, который рисовало возбужденное рассказами воображение.

И его лицо было серьезным, почти мрачным; его черты казались вылитыми из бронзы. Ни один мускул не дрогнул в них, в то время как он галантно вел невесту к алтарю. Всем невольно пришло в голову, что эти двое людей как нельзя более подходят друг к другу по силе и красоте; эту мысль ясно выражали взгляды дам и их перешептыванья, и в первый раз публика критически взглянула на мужчину с седыми волосами, ожидавшего у алтаря молоденькую невесту.

Эльза ничего не видела и не слышала; ее глаза и уши лишь машинально воспринимали впечатления, она не отдавала себе в них отчета. Переполненная церковь, высокие, готические своды, широкие золотые полосы солнечного света, лившегося в окна, — все это мелькало перед ней, как в тумане, и звуки органа, мощно гремевшего под сводами, доносились до нее как будто издалека. Точно какая-то вуаль опустилась на ее душу, и все окружающее казалось ей сквозь нее нереальным. Она чувствовала только одно: темную, таинственную силу, исходившую от человека, шедшего рядом с ней, непонятный страх, который внушала ей его близость, и короткий путь от ризницы до алтаря показался ей бесконечным.

Зоннек двинулся ей навстречу, снял ее руку с руки друга и повел ее вверх по ступеням к алтарю; они опустились на колени. Эльза, как во сне, слышала слова священника, почувствовала, как ее руку вложили в руку Лотаря, потом прозвучало связывающее их «да», и они были соединены навеки.

— Моя жена! — тихо, с глубоким чувством прошептал Лотарь.

Зинаида обняла Эльзу, адъютант и другие мужчины подошли с поздравлениями. Потом раздался голос Эрвальда, подошедшего к ней последним:

— Позвольте мне поздравить вас и пожелать вам счастья.

Голос был спокоен и сдержан, как и лицо говорящего. Он наклонился и коснулся губами перчатки молодой женщины; но когда он поднимал голову, их глаза встретились, и Эльзе показалось, будто перед ней вспыхнул яркий, резкий свет, от которого ей стало больно. Это длилось одно мгновение; потом свет погас, осталось только ощущение глухой боли. Муж подал ей руку и вывел из церкви; экипаж повез новобрачных в Бурггейм.

27

Вечером вилла леди Марвуд сияла огнями, потому что это был ее приемный день. После венчания в Бурггейме гостям был предложен только завтрак, и Зинаида, которой необходимо было чем-нибудь «заполнить» время до вечера, отправилась с большой компанией на экскурсию; по ее приглашению и Эрвальд принял в ней участие. Окруженная толпой верных рыцарей, она поскакала в горы и вернулась домой лишь незадолго до начала приема; у нее едва хватило времени, чтобы переменить амазонку на вечернее платье.

Сегодня гостей миледи ожидало удовольствие познакомиться с «героем пустыни», которого они видели в церкви. Вокруг Эрвальда теснились приглашенные, его осыпали комплиментами, он был центром общества наравне с прекрасной хозяйкой дома.

Его находили очень приятным человеком, и, действительно, Рейнгард был в прекрасном расположении духа. Обычно он был сдержан в незнакомом обществе и не удостаивал разговором первых встречных; сегодня же он был доступен для всех. Во время экскурсии в горы он был бурно весел, а теперь соперничал с леди Марвуд в красноречии.

В одной из боковых комнат стоял Бертрам, беседуя с двумя молодыми людьми, принадлежавшими к штату Зинаиды, — элегантными аристократами-шалопаями, приехавшими в Кронсберг потому, что ездить сюда было в моде, и усердно убивавшими время. Разумеется, и они были сегодня в церкви и теперь старались выведать от доктора какие-либо подробности о новобрачных, чтобы утром заняться их распространением у источника.

— Мы все были поражены, — сказал один, самодовольно крутя усики. — Невеста — совершеннейшая красавица и произведет фурор в обществе. Кто бы мог подумать, что старый чудак прячет в своем Бурггейме такое сокровище! Вы-то знали это, доктор, и ни слова не сказали нам, злодей!

— Не было повода говорить об этом, господин фон Верден, — спокойно возразил Бертрам. — Профессор, действительно, ревниво оберегал внучку от посторонних глаз, и Бурггейм недоступен для посетителей.

— Это мы знаем из опыта, — заметил другой. — На днях мы совершенно случайно попали туда и только хотели заглянуть сквозь решетку, как тут же появился, бешено лая, огромный пес и встал в такую угрожающую позицию, что мы поскорее обратились в бегство. Но надо надеяться, что Зоннек введет жену в общество и не станет прятать ее от света, как неразумный дедушка.