Мир запретных ласк

— Я говорила тебе, что все дело в вечеринке, которую посетила, когда мне было восемнадцать. Я думала, что надела подходящее платье. Моя мать его одобрила. Только придя на вечеринку, я поняла, что мой наряд устарел лет на десять. До этого я последний раз была в обществе в подростковом возрасте.

— Ты обучалась дома, и у тебя не было друзей.

— Спасибо за напоминание, — съязвила Ева.

Видаль пожал плечами:

— Я пытался тебе сочувствовать, но ты всегда говорила мне колкости и давала понять, что не нуждалась ни в чьей жалости.

Она научилась хорошо скрывать свои чувства, потому что не хотела быть уязвимой.

Потому что боялась, что, если она попытается сблизиться с Видалем, ее мать снова его унизит, как тогда, за ужином. Всякий раз, когда Ева вспоминала тот вечер, она испытывала угрызения совести.

— Помнишь тот вечер, когда моя мать пригласила тебя поужинать с нами?

— Да.

Ева заставила себя встретиться с ним взглядом:

— Я всегда хотела извиниться перед тобой за тот ужин. Я понятия не имела, что она будет так себя вести. Что она будет говорить о тебе, игнорируя твое присутствие за столом.

— Я помню, что ты сидела и смотрела куда угодно, только не на меня. Почему ты ничего не сказала?

— Мне было шестнадцать, и я не знала, как сделать так, чтобы моя мать перестала тебя унижать. Я боялась ее гнева.

— Ты хочешь сказать, что ты не была с ней заодно?

— Мои чувства к матери были сложными. У меня не было никого, кроме нее. Я ей доверяла. Она объяснила мне, как я должна себя вести.

— Мой отец говорил мне, что в твоем поведении не было твоей вины. Я был готов в это поверить, но ты не давала мне такой возможности.

Ева поежилась:

— Я не понимала, что делала. У меня не было перед глазами других примеров.

Видаль подался вперед:

— А я думаю, что ты прекрасно знала, что делала. В какой-то момент ты приняла решение, что дразнить и мучить меня и смотреть на меня сверху вниз гораздо веселее, нежели пытаться быть со мной дружелюбной.

Ева почувствовала себя так, словно он нанес ей удар под дых. Она только что призналась ему, почему так вела себя с ним в прошлом, но он, очевидно, не хотел менять свою точку зрения.

Тогда она напомнила себе, что она для него всего лишь средство для достижения цели, и, придав своему лицу скучающее выражение, бросила взгляд на экран своего мобильного телефона:

— У меня запланирована еще одна встреча со стилистом. Мне нужно идти.

Прежде чем она успела подняться, Видаль подался вперед и взял ее за руку.

— Что?…

Она не смогла договорить. Видаль положил другую руку ей на затылок, притянул Еву к себе и накрыл ее губы своими. Поцелуй продлился всего несколько секунд, но он был таким крепким и страстным, что у Евы закружилась голова.

Отстранившись, Видаль самодовольно улыбнулся и, не отпуская ее руки, поднялся. Еве тоже пришлось встать.

К ним подошел официант:

— Вам принести счет, мистер Суарес?

— Да, пожалуйста, — ответил Видаль, не сводя глаз с Евы. Она сказала себе, что он просто играет на публике роль влюбленного жениха. — У моей невесты сегодня много дел, и мы, к сожалению, пропустим десерт.

— Никаких проблем, сэр.

Когда Ева и Видаль направлялись к выходу, другие посетители ресторана провожали их взглядом.

Как только они оказались на улице, Ева отдернула свою руку и сказала:

— Это было низко.

— Я просто воспользовался возможностью показать всем, что наш союз настоящий.

— Пожалуйста, больше не делай так, не предупредив меня. Мне не нравится, когда мной манипулируют.

Губы Видаля дрогнули в улыбке.

— Когда я тебя поцеловал, ты не возражала.

Она действительно не возражала. В этом и была вся проблема.

— Вообще-то в подобных случаях спрашивают разрешения.

— Хорошо. Я могу взять твою руку?

— Зачем?

— На той стороне улицы находятся папарацци. Они нас снимают.

— Что ты собираешься делать с моей рукой?

— Поднести ее к губам и поцеловать.

Ева протянула ему руку:

— Хорошо. Но больше никаких поцелуев в губы.

Прикоснувшись губами к ее ладони, Видаль тихо сказал:

— Это не проблема. Помимо губ существует множество мест для поцелуев. — Он снова прижался губами к ее ладони, после чего отпустил ее: — Увидимся позже.

Ева все еще злилась на Видаля, когда ждала его в гостиной. После его слов в ресторане она весь день представляла себе, как он покрывает поцелуями разные части ее тела.

Когда стилист отвела ее в бутик нижнего белья, воображение разыгралось еще сильнее. Поскольку она не могла объяснить стилисту, почему ей не нужно сексуальное белье, пришлось смотреть на все эти шедевры из кусочков шелка и кружева. Понимая, что всю эту красоту не увидит на ней никто, кроме нее самой, она испытывала чувство вины, когда к покупкам добавлялась очередная сумка или коробка.

Она знала, что за ее гневом на Видаля скрывается сильное волнение перед их совместным появлением на публике сегодня вечером. Это будет ежегодный благотворительный бал, приглашение на который получают только избранные.