Мир во спасение

– Здесь может и не получиться. Вот доберёмся до Сфинкса, там и начнётся самое раздолье.

– А кто тебе про Сфинкса сказал? Может, и нет никакого Сфинкса.

– Говорю – есть, значит, есть. Там, в океане трепещущей плоти, все знают, что Сфинкс существует, а за ним – Пустота, где свобода воли становится абсолютной.

– Так что ж они сами туда не рванут?

– Им и здесь хорошо. Хочешь, тебя макну? Оживут твои самые смелые фантазии.

– Седьмое Пришествие?

– Идиот! Вставай. Дальше пойдём.

– Да погоди ты. Я устал. Я должен вздремнуть. И куда нам спешить-то? Все соперники повержены. Нас не догонят!

– Ещё музыкант остался.

– Нет никакого музыканта.

– Да?

– Пока ты купалась, он припёрся сюда с армией фанаток. Думал, они его на руках донесут до финиша. Но ты по себе знаешь, как Хаос действует на полоумных дамочек. В общем, разорвали они его на сувениры.

– Он где-то здесь?

– Не знаю. Скорее всего, вернулся в Нижнюю Пандору. Там его поначалу неплохо принимали. От его концертов народ торкало не хуже, чем от наших проповедей.

– Ты долго ещё тут валяться собираешься?! – Цинь явно не терпелось двигаться дальше.

– Буду готов – скажу! – раздражённо ответил Фреди и демонстративно разлёгся на небольшом относительно ровном участке, где из камня клочками пробивался фиолетовый мох.

– Ну, тогда я ещё разок купнусь напоследок. – Из алого рта Цинь выросла сигара, она прикурила её от пальца и, покачивая бёдрами, двинулась в сторону прибрежной полосы, которая была едва видна на горизонте.

– Эй, тварь! Ты хорошо подумала?! Когда не вынырнешь, вспомни, что я тебя предупреждал.

Цинь просто махнула рукой, захохотала во весь голос, подпрыгнула и, оставляя за собой дымный след, пулей помчалась в сторону океана бурлящей алой жижи.

Как только она исчезла, Фреди вскочил и бросился к принцессе. Его усталость исчезла как не бывало.

– Вставай же! – Он чувствительно ткнул её в бок костлявым кулачком, а потом, упав на четвереньки, наклонился к её уху и прокричал что было мочи: – Вставай! Я знаю, что ты очнулась. И бегом отсюда, пока не вернулась эта стерва.

Каждое движение давалось с трудом, стоило напрячь мышцы, как по всему телу расползлась ноющая боль. Фреди попытался ухватить её за подмышку, но Анна изо всех оставшихся сил ударила его по руке, и пастор, повизгивая от боли, стремительно отскочил в сторону. Тыльная часть его ладони покраснела и задымилась. Видимо, ей очень хотелось доставить ему максимум боли, а здесь, как известно, стоит пожелать, и всё исполнится. Но теперь нужно ждать ответного удара, и Анна уже приготовилась то ли обрушить на своего обидчика метеоритный дождь, то ли просто вонзить в него молнию. Но, поднимаясь, она заметила, что на ней нет никакой одежды.

– Ничего, принцесса, – заметив её растерянность, крикнул пастор. – Здесь все так ходят.

– Отдай мой комбинезон, а то я тебя просто размажу!

– Ботинки возьми, – отозвался Фреди, размахивая обожжённой рукой. – Я сберёг. Знал, что пригодится. А одежда здесь ни к чему. Здесь в одежде даже неприлично как-то.

Её ботинки действительно аккуратно стояли рядом с тем местом, где пастор только что возлежал.

Вдруг она почувствовала на себе множество взглядов. Разрывая с треском каменистую почву, вокруг прорастали лиловые стебли, на которых распускались жёлтые цветы. Лепестки раскрывались, словно веки множества глаз. Они смотрели на неё, они тянулись к ней. Те, что поближе, уже начали обвивать её ноги и вьюнами тянуться вверх. Она вырвалась и, стараясь не обращать внимания на боль в ступнях, побежала прочь, вверх по тропе, в сторону, противоположную от той, куда отправилась Цинь. По пути она прихватила ботинки, но обуваться не стала. Главное – как можно быстрей покинуть это место, а если повезёт, скрыться не только от китаянки, явно превратившейся в одного из местных монстров, но и от мерзкого пастора Фреди. Больше всего ей сейчас хотелось стать невидимой, и вскоре её с ног до головы окутала серая вуаль, которая почти сливалась с местностью. Теперь пусть кричит, пусть мечется, пусть пытается настигнуть! Отбежав на приличное расстояние, она позволила себе остановиться, но лишь для того, чтобы обуться.

Боль и усталость исчезли, им на смену пришла необыкновенная лёгкость, ощущение полной свободы и небывалой мощи. Казалось, стоит пожелать, и вокруг зацветут сады, возникнут дворцы и фонтаны, прекрасные статуи из белого мрамора, словно воплощение красоты и гармонии, станут на пути Хаоса, и никакое чудовище, обуреваемое похотью, жаждой власти и крови, не сможет противостоять всей этой всепобеждающей красоте, этому совершенному величию. Она уже видела очертания зданий, линии аккуратно постриженных живых изгородей, слышала журчание водяных струй фонтанов, чувствовала запах изысканной свежести, источаемый цветниками.