Мир внутри

Шила в мешке не утаишь. Нам в точности не говорили, к чему именно готовят первый отряд, но ведь Заря находилась всего в нескольких километрах от стартовых комплексов, в том числе того, легендарного, с которого чуть менее трех лет назад отправился в космос первый спутник, «Спутник-1» как тогда его величали. И как величали, в целях невообразимой секретности, все корабли, взмывавшие из-под Тюратама. Поднявшийся в мае шестидесятого носил название «Спутник-4». То, что он представлял из себя и происходило с ним, давало понять всякому прибывавшему пацану, для чего их собирают здесь, и к чему следует готовиться. Главный только официально признал подлинность слушков и домыслов, бродивших среди нас.

Тот весенний старт не был удачен: корабль хотя и вышел на расчетную орбиту, однако система ориентации дала сбой при торможении, она, несовершенная, неудобная, могла забрать много жизней. Нам очень сильно повезло, что все, кого она взяла с собой, были лишь лучшими друзьями человека – собаками.

Система торможения новых «Спутников», из серии «Восток», слишком хитро устроена. Полый шар спускаемого аппарата с огромным по нынешним меркам иллюминатором под ногами космонавта совмещался с конусом приборного отсека варкой металлических лент и пиротехническими замками для отделения при спуске, а также шлейфом кабелей, соединяющей их в один рабочий механизм. Двигатели ориентации, находившиеся на приборном отсеке, перед спуском должны развернуть корабль «ногами вперед» и дать команду двигателю системы торможения. Вот в этом и состояла закавыка. Чаще всего корабль не делал сальто-мортале, а просто включал двигатели, отправлявшие его куда повыше, откуда ему возвращаться «своим ходом» несколько лет.

А в Заре невозможно укрыть ни подготовку к старту, ни сам старт, разве что на недели забраться в убежище, да и то вибрация самой земли даст знать о пуске ракеты. О результатах посадки можно догадаться по лицам техников.

В мае так и случилось. А вот в конце июля, следующим запуском взорвалась сама ракета, едва поднявшись от стартового стола, обе собаки, в том числе любимица Главного, Лисичка, погибли. Систем спасения тогда не существовало, и когда ракета поднималась, оставалось лишь надеяться, что она доберется до цели, а корабль вернется обратно, привезя целым и невредимым свой экипаж.

Следующий четвероногий экипаж готовили в спешке, ракета для запуска уже находилась в монтажно-испытательном корпусе. В середине августа запуск «Спутника-5» прошел на ура, обе собаки, Белка и Стрелка, остались живы и здоровы, нервное напряжение, царившее в Заре с мая, немного разрядилось. И вот только тогда Главный вышел к нам, рассказать о нашей особой миссии.

Начал издалека, наверное, чтобы и мы, и он сам подготовились. Разработанный конструктором Феоктистовым спускаемый аппарат крайне мал, большую его часть занимает спасательная капсула, отстреливаемая при спуске, сейчас ведутся доработки, чтоб убрать капсулу, не проигрывая в безопасности, но все равно работы растянутся надолго, а нам надо спешить. Он вздохнул, и продолжил:

– Мы подготовили в феврале отряд космонавтов, куда вошли шесть человек. Руководствовались следующими критериями: рост до ста семидесяти, вес до семидесяти, возраст до тридцати. К сожалению, этот отбор не оправдал себя. Работать с приборами в скафандре внутри такой тесной капсулы полноценно не сможет ни один из них. Значит, надо либо резать приборы, либо… – он снова помолчал и начал с новой строки: – Я решил собрать другой отряд, на первый запуск. Рост до ста шестидесяти, вес до пятидесяти, возраст не более шестнадцати. Вы все прошли первые испытания, все готовы на сто процентов. Но надо еще больше, выжать двести процентов, потому что один из вас станет первым в космосе. Первым человеком в космосе, – повторил Главный и замолчал, снова остановив взор на Свете. И оторвавшись от нее, продолжил в ватной тиши: – Я отберу четверых, первый отряд будет сформирован к ноябрю.

И пусть он дальше сообщил, что это секретная миссия, что имен наших никто, под страхом трибунала, разглашать не будет, что мы летим в космос, иначе в космической гонке у наших заклятых противников, идущих ноздря в ноздрю, не выиграть, что официально на нашем месте будет красоваться и принимать почести другой человек, «другой портрет», как сказал он – все вышеперечисленное, проговоренное Главным в спешке, комкано и сжато, не имело значения. Все ждали именно того, первого объявления. Ждали, но никто не надеялся. Верили, и не верили случившемуся. Помню, когда за Главным захлопнулась дверь, все думали, что будет какое-то еще объяснение, что их как-то свяжут с теми, кто уже бывал здесь, с той шестеркой засекреченных летчиков, одному из которых предстояло, вроде как в декабре месяце, стать первым космонавтом. Что с ними, как все это произойдет и что потом станет с нами, отобранными.