Мир внутри

А когда Света пришла ко мне, страсть перешла в иное русло. Мы рьяно, с жаром, отдавались друг другу, позабыв и о другом, и о других, особенно поначалу. Опаздывали, подводили, никогда на это не смотрели сквозь пальцы, как в случае с ее страстью к Максу, напротив, да только лишь подогревали запретами. Лучше сказать, дарили необходимое продолжение странного празднества, возможно, быстро бы превратившееся в рутину, чего так всегда бежала Светлана. Разве что с Максом ей удавалось оставаться в роли, которую он так жаждал, и которой в итоге добился, и до сей поры наслаждается. Вот уже двадцать лет, да, с самого выхода на пенсию, у него появилась возможность лицезреть ту Свету, кою он так жаждал все это время видеть, с начисто пропавшей страстью к саморазрушительным переменам. Не возраст тому причиной, новая, очередная, какая уж по счету жизнь, куда ни я, ни Света, никто из нас не мог вписаться, и не вписавшись, мы прогнулись, занятые тем, что просто пытались выжить. Именно это, а не разрыв, не катастрофа и долгое из нее выползание, вопреки всему, и не пенсия в сорок три, надломило Свету окончательно. Но то небытие, в кое мы впали после выхода, выбрасывания на свалку истории.

Именно тогда, в девяносто втором, Макс наконец-то стал обладателем той, которую ждал и лелеял всю свою жизнь. Пусть изломанной, пусть согнувшейся, но именно той, которая уже никогда никуда не уйдет от него. Я не могу его за это судить. Равно как и ее. Жизнь все расставила по своим местам, и за двадцать лет почти не переменила – мы будто вклеились как мушки в кусок янтаря, в новое бытие, и утишились друг рядом с другом.

Еще и поэтому отсутствие Васи, едва мы зашли в кафе и сели за столик, выглядело так жутковато. Света первой обратила внимание, немедля поднялась и отставила пустой стул: ведь во всяком кафе, в любом заведении общепита, столики рассчитаны на четырех человек. А треугольными их никто не делает. Тем более наш тетраэдр не может встроиться в постылую двумерную плоскость стола.

Света села за стол, она выбрала себе место между нами. Я сидел против окна и прищурившись, зрение слабело, подобно догорающей свече, разглядывал Макса. Он улыбнулся и, показав большой палец, достал из кармана пальто початую бутылку. Я невольно улыбнулся, знакомый жест, еще с той поры, с времен группового полета. Несколько жизней назад.

Когда Главный распустил – или вынужден был распустить наш отряд, – конечно, это оказалось шоком для всех. Больше других переживал Вася, он, самый здоровый из четверки, тайком уже подписался под тайным согласием отправиться экспедицией (тогда еще ни сроков, ни ракеты не существовало) в один конец до Марса, установить там советский флаг, умыв противников в очередной раз, замахнувшихся на куда более мелкое и близкое, на Луну, провести исследования, пока кислорода хватит, и на том и закончить славную свою жизнь. Ему обещали имя в веках, этого хватило, чтоб соблазнить его. Он охотно взял билет в один конец и не сомневался, что и мы последуем его примеру. Пожалуй, я бы не оставил его одного, да только Главный усмотрел в моих показателях слабину, непригодную для долгого перелета, а без меня квартет разваливался, Светлана возмущалась и демаршем Главного и, главное, Васиной выходкой, без предупреждения, следом отступил и Макс; Марс помаячил красным глазком, превратившимся в красный же сигнал и потух.

После расформирования отряда Света пошла к Главному, о чем они собачились, я не скажу, и так понятно, только ничего это не решило: капсула на трех «больших» оказалась готова, а желающих из их числа отправляться хоть к богу, хоть к черту, набралось предостаточно. Да и последние полеты измотали нас до невозможности, необходима передышка, чтобы придти в себя, опомниться, а опоминаться некогда, когда дышат в спину столько человек. Света поняла это первой, она засобиралась уезжать из Звездного, куда мы перебрались после завершения экспедиций, в надежде втиснуться еще раз в отряд космонавтов, Макс уговаривал, но она пошла проститься с Васей. Только он смог оставить ее – именно тогда подарив нам пирамидки молока, с сакральной для нашего квартета сутью. Собрал нас, расползающихся по швам, вернул к работе, к учебе.

Вскоре не стало Главного, а еще спустя какое-то время Света ушла ко мне. Макс недавно рассказал, что перед этой эскападой он имел разговор с Васей, и сразу же после бегства тоже. Тот его уговорил не искать, а просто подождать, сколько бы времени ни ушло, ведь кто, как не он способен одним ожиданием своим добиваться куда большего, нежели другие бросками на открытые двери.