Мир в прорези маски

Каким окажется заключение старшего, узнать было не суждено… Одновременно с этими словами часть стены быстро и абсолютно бесшумно отъехала в сторону, на секунду ослепил яркий свет. Сощуренные глаза выхватили единственный кусок картины — арбалет в руках человека со шрамом, нацеленный прямо мне в грудь. Время словно замедлилось. Говорят, перед смертью вся жизнь прокручивается перед глазами. Перед моими ничего не крутилось… Мгновения застыли, а я все смотрела на блестящее острие арбалетного болта. Медленно-медленно начали сжиматься пальцы. Заторможенно и беззвучно завибрировала тетива, и стрела, освободившись, застыла в воздухе, вылетев из гнезда. Сбоку толчок в плечо — кажется, я теряю равновесие, но уйти с линии выстрела все равно невозможно. Яркий росчерк лезвия у меня перед глазами… искры, высеченные металлом. Позднее понимание того, что Джокер мечом сбил болт, которому лететь от силы три метра! Выступающие в светлом проеме люди с арбалетами в руках…

И тут все как закрутилось! Не успев упасть от толчка напарника, я почувствовала, как меня рывком за руку подняли обратно и потащили в темный провал коридора. От неожиданности запнулась, подвернув ногу.

— Бежим! Скорее! — Меня снова дернули за руку. Потом болеть будет. А, к черту — это все потом. Я жива!

К счастью, рефлексы оказались быстрее мозга. Пока я раздумывала, что к чему, ноги уже подстроились под ритм напарника. Не видя ничего в кромешной темноте, я лишь сильнее вцепилась в тянущую меня руку. Сзади доносились резкие выкрики приказов, там организовывали погоню.

Мы бежали, и бежали, и бежали. Казалось, будто эта сумасшедшая гонка никогда не закончится. Я начала уставать, но Джокер упорно тащил меня дальше. В тот момент, когда легкие готовы были взорваться от напряжения, а ноги несли исключительно по инерции, поскольку сил их переставлять не осталось, напарник резко затормозил, а затем вернулся метров на двадцать назад. Я сложилась пополам, хватая воздух пересохшими губами. Ноги подогнулись, и я неуклюже повалилась на пол.

— Погоди, ты ничего не замечаешь?

Поскольку я ничего заметить при таком освещении не могла, то просто прислушалась. Показалось, будто вода шумит где-то… Или это воображение шалить начало? А с другой стороны, в мою прежнюю камеру протекала же она откуда-то…

— Включи фонарик. Поярче, — попросил Джокер, ощупывая что-то на стене.

По-прежнему стоя на четвереньках, я послушно посветила в нужную сторону. Этот коридор немного отличался от прежних. Внизу, где шарил руками мужчина, шли крупные — почти метр на полтора — глыбы и мельчали ближе к верху, превращаясь практически в кирпичики.

— Готово, — произнес напарник, выдирая при этом одну из нижних плит.

Я от удивления даже рот открыла. Оказалось, что именно этот блок в толщину имел всего сантиметров десять и был больше похож на облицовочную плитку. Зато соседние исправно уходили глубоко в скалу. Шум воды стал явным. Я заметила на краях плиты зазубринки — такая вот заслонка.

— Залезай, быстро, — громко прошептал мужчина, подталкивая меня к отверстию.

— А ты? — на секунду заупрямилась я.

— Я тебя прикрою. Вдвоем нельзя — странно будет, если они не заметят на девственно чистом полу весь этот мусор, — указал он на разлетевшиеся каменные осколки.

У меня аж в груди что-то сдавило… рисковать и жертвовать жизнью ради меня… такого еще никто никогда не делал.

— Тогда я тоже не полезу! Я не брошу тебя!

— Лезь, я сказал! Или мне затолкать тебя?

— Не полезу!

Кажется, Джокер разозлился. Судя по тому, как побелели костяшки на пальцах, он бы дырки продавил в плите, которую продолжал держать.

— Это твое окончательное решение?

Я уверенно кивнула.

— Знаешь, Гейша… Иногда жизнь должна чему-то учить. Вот я и дам ей такой шанс. Раз ты не хочешь, чтобы я тебя прикрыл, в таком случае сама погоню уводи!

С этими словами он юркнул в дыру, одновременно разворачивая плиту. Щелчок, и каменная дверца легко вернулась на прежнее место. А я так и осталась стоять с открытым ртом. Способность соображать вернулась через несколько мгновений, и вместе с ней пришли обида и злость. Даже силы откуда-то появились. Я с отчаянием дернула плиту — ничего, даже на миллиметр не сдвинулась.

— Ах вот как! — В сердцах стукнула ее ногой и тут же отскочила — больно!