Мир в латах

“Удобство, — подумал Рыманов. — И каждый второй из персонала, наверняка, тайный агент уголовной полиции. Кажется, я все-таки свалял дурака с этой встречей!..”

И тут в дверях появился Фигнер. Рыманов сразу узнал его, хотя этот уже изрядно полысевший и поседевший человек с помятым лицом очень отдаленно напоминал кудрявого красавчика Дулю. Рыманов решил сделать вид, что не заметил вошедшего, и посмотреть, как тот будет искать школьного приятеля, но Дуля, пробежав взглядом по незаэкранированным столам, направился прямо к нему.

— Привет, — сказал он, садясь. — Мне, пожалуйста, то же самое, что и этому господину, — обратился он к гарсону. — Плюс два коньяка.

Гарсон удалился. Дуля достал сигареты и закурил, пристально глядя на Рыманова. Рыманов включил экран. Наступила тишина, нарушаемая лишь тихим шипением кондиционера.

— Легко ты меня узнал, — сказал Рыманов.

— Кто же не знает начальника Секретного отдела ЮНДО?

— Да вот как раз мало кто знает, что мой отдел секретный!

Дуля промолчал. Он сделал несколько быстрых глубоких затяжек, как будто курил последний раз в жизни, и раздавил окурок в пепельнице.

— Я без оружия, — сказал он, глядя в пространство.

Рыманов усмехнулся. Он достал из кармана пукалку, которую взял с собой, вытащил из ручки магазин и протянул его Фигнеру.

— Кесарю кесарево, а слесарю… — проговорил он. — Считай, теперь и я без оружия.

— Смелый, — сказал Дуля. — А террористов не боишься?

— Не боюсь.

Из серого тумана выдвинулся гарсон с тележкой, быстро расставил на столе заказанные блюда и опять растворился в тумане.

— Обслуживание тут на уровне! — сказал Дуля, взял рюмку и отхлебнул. — Угощайся.

— Зачем звал? — спросил Рыманов.

Теперь усмехнулся Дуля. Он придвинул ближе к себе тарелку и принялся жадно есть.

— Не обращай внимания… — прошамкал он. — Двенадцать часов ни крошки во рту не было.

“Кажется, он и сам не знает, для чего искал со мной встречи”, — подумал Рыманов и последовал примеру Дули.

Они. промолчали до самого конца ужина. Рыманов думал о тех словах, которые скоро придется сказать Глинке. Он уйдет, а замена практически не подготовлена (Гиборьян пока не в счет!), да и Кшижевский волнуется не зря. А заволновался он сейчас из-за того, что близится буря, по всему видно, что близится, и разразится эта буря в Блюментале, где на днях решается судьба местной атомной электростанции. Неизвестно еще, что будет делать Ассоциация, если решат АЭС демонтировать. Вот и заволновался наш Кшижевский, потому что это он работал с мэром и Советом Блюменталя, отстаивал необходимость станции, уговаривал не останавливать ее, и похоже, эта его работа успехом не увенчалась. И не могла она увенчаться успехом: ни мэр, ни Совет Блюменталя об Ультиматуме ничего не знают, а сказать им об этом Кшижевский не решился. Потому что как объяснишь — и не только Блюменталю, а всему миру — почему молчал три года? Не поможет и тот факт, что, когда был получен от кригеров Ультиматум, не ты командовал парадом. Те, кто командовал, уже ушли в небытие, а тебе отвечать. И не объяснишь, что боялся за весь мир. Тем более не объяснишь сейчас, когда даже многие из пацифистов отвернулись от ЮНДО. А может, не за мир ты боялся, а за свою шкуру?..

Отужинав, Дуля вновь закурил и стал жадно смотреть на Рыманова.

— Помнишь, как на Сходню бегали? — спросил он.

Рыманов поморщился. Встреча, похоже, могла обратиться вечером детских воспоминаний.

— Не помню! — сказал он. — Хватает и других забот!

— Да, — сказал Дуля. — Было святое дело, была мечта человечества — загнали ее!..

Рыманов презрительно фыркнул.

— Для этого ты меня и позвал? — спросил он. — Все это мы уже слышали и не раз!.. Много вас кругом, радетелей мечты, только работать некому. Из-за таких, как ты, все и пошло вкривь и вкось..

— Ну-у? — Дуля картинно удивился. — Неужели из-за таких, как я?

— Конечно, — сказал Рыманов. — Ты же знаешь, что ЮНДО в основе своей состоит из кригеров. Почему же ты вместо того, чтобы работать, в запой ударился?

Лицо Дули внезапно побелело.

— Почему, спрашиваешь?! — Дуля перешел на хриплый шепот. — А почему вы все наскоком берете?.. Кригеры, говоришь? Кригеры, да не те!.. Почему вы все за нашей спиной делаете? Разве не мы самые заинтересованные лица в этой истории?

— Самые заинтересованные лица, — сказал Рыманов, — это человечество! Я думаю, это тебе понятно.