Мир царя Михаила (СИ)

Потом, спохватившись, Владимир Ильич пригласил нас пройти в квартиру. Хоромы у него были, конечно, не боярские. Обычная двухкомнатная квартира, в которой в здешних местах жили рабочие или мелкие клерки. В каждой комнате по небольшому окну, маленькая кухня - в общем, что-то вроде нашей “хрущевки”. Обстановка в доме тоже была скромная - в одной комнате, по-видимому, спальне, которая одновременно служила чем-то вроде гостиной, стояла железная кровать с тощим матрасом, рядом с ней небольшой столик и три стула. В соседней комнате, как я поняла, жила мать Надежды Константиновны, Елизавета Васильевна, тихая симпатичная старушка. Выйдя из комнаты, и увидев, что к дочери и зятю пришли гости, она ни слова не говоря, отправилась на кухню, чтобы, по русскому обычаю, поставить чайник.

Сосо, немного освоившись, представил хозяевам меня, сказав, что я “наш товарищ из Петербурга”. Ленин галантно со мною раскланялся, а Крупская скользнула по мне острым взглядом, словно провела острым ножом по тарелке. Я даже немного вздрогнула. Ну, да и бог с ней - когда она узнает, с чем мы к ним пришли, ей будет не до ревнивого разглядывания незваной гостьи.

- Вам, товарищи, очень повезло, - сказал Ленин, предложив нам присесть, - еще бы полчаса, и вы бы меня уже не застали. Я собрался поработать сегодня в местной общественной библиотеке. Ну, да и ладно!

Азартно потирая руки, он спросил у нас, - рассказывайте скорее, что там сейчас происходит в России. Мы здесь в Швейцарии ничего толком понять не можем. Какие-то странные сообщения с Дальнего Востока, странный быстрый разгром Японии, это убийство царя, мятеж гвардейцев… Сумасшедший дом какой-то!

Мы с Сосо переглянулись, и он, вздохнув, начал свой рассказ, начиная с того момента, как прибывшие из Петербурга неизвестные люди, вызволили его из Батумской тюрьмы.

Поначалу Ленин и Крупская слушали его рассказ с иронической усмешкой, и с плохо скрываемым недоверием. Но потом, мало-помалу недоверие сменилось удивлением. Окончательно добили их прекрасные цветные фотографии, на которых были изображения наших бронетранспортеров, стоящих у Зимнего дворца, “спецов”, в боевой раскраске с приборами ночного видения на шлемах, и несколько фото с Тихого океана, на которых были запечатлены вертолет, взлетающий с палубы “Москвы”, тонущие броненосцы адмирала Того, и ведущий на полном ходу огонь по противнику эсминец “Адмирал Ушаков”.

Когда же Коба впервые упомянул о нашем вневременном происхождении, его рассказ неожиданно был прерван звоном стекла. В дверях стояла бледная, как полотно Елизавета Васильевна, а на полу лежал поднос, разбитые стаканы и рассыпавшееся из блюдца печенье.

- Господи Иисусе, спаси и сохрани, - бормотала крестясь старушка, - да как же это - из будущего провалиться в прошлое? Не иначе это козни врага рода человеческого…

- А может быть, и божий промысел, - сказал Сосо, - или каких других сил, которых наша наука еще не открыла. Но, в то, что это факт, вы, Владимир Ильич, можете поверить. Вот, Ирина прямо оттуда…

- Да, - добавила я, - ведь не может враг рода человеческого сказать - поступайте по совести. Как вы считаете, товарищ Ульянов?

Только тут до Ленина и Крупской дошло, что девица, сидящая перед ними, и меланхолично слушавшая рассказ Кобы, и есть гостья из будущего.

- Ирина, простите, как вас по батюшке, - неожиданно охрипшим голосом спросил у меня Ильич, - вы действительно из века двадцать первого?

- Действительно, - улыбнулась я, - прямиком из будущего. По батюшке же меня именовать не стоит, ибо я еще даже не родилась. А появилась я на свет в одна тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. В городе Ленинграде…

Увидев изумленные глаза будущего вождя пролетариата и его супруги, я не удержалась и рассмеялась. Потом, извинилась и сказала, - Ой, Владимир Ильич, простите… Да-да, родилась я именно в Ленинграде. Так в вашу честь, товарищ Ленин, переименуют бывшую столицу Российской империи, нынешний Санкт-Петербург.

- А почему бывшую? - тусклым голосом спросил Ленин, опустившийся на стул Ленин.

- Дело в том, - ответила я, - что в нашем времени столицей России станет Москва. По вашему же, между прочим, указу. А Питер превратится, как писали у нас в газетах, в “великий город с областной судьбой”. Это он потом снова станет Северной столицей и то не до конца.

Чувствуя, что товарищ Ленин полностью сбит с толку и находится в смятении, а значит - надо ковать железо, пока оно горячо, - я расстегнула свой ридикюль, и достала оттуда старую потрепанную книгу, которую я специально припасла для Ильича.

- Вот, товарищ Ленин, это Вам, - я протянула книгу Ильичу, - так сказать, “Хроники 20-го века” в популярном изложении. Отнеситесь к этому серьезно, это не сказка и не обман - это БЫЛО!