Мир царя Михаила

Потому от известия о том, что его строителями теперь займутся те, кто должен заняться, вызвал среди господ офицеров изрядный прилив радости, а точнее злорадства. Ну вот, наконец-то, хоть что будет сделано, чтоб не строили у нас плавучие железные гробы, вроде злосчастного «Гангута».

Подождав пока утихнет шум, я повернулся капитану 2-го ранга Чагину,

— Иван Иванович, ваш «Алмаз», как находящийся в наиболее хорошем техническом состоянии, должен как можно скорее забункероваться углем, и сменить на позиции дальнего дозора «Светлану». Всем остальным заняться текущим ремонтом и привести корабли в порядок. Но так, чтобы в любой момент в течение суток быть готовыми к бою и походу. Если придется — драться с англичанами будем насмерть, ибо за нами не только Копенгаген, но и Петербург.

Я оглядел притихших, штабных, командиров крейсеров, транспортов и миноносцев. — И еще, господа, последнее распоряжение Главморштаба. Вы должны немедленно провести на своих кораблях ревизию и сдать на берег все лишнее дерево, всю мебель и шлюпки, за исключением тех, без которых невозможно нормальное функционирование корабля. И не думайте о том, как вы будете спасать команду в случае самого худшего. Никак!

После боя крейсера «Варяг» с японской эскадрой, из-за применения противником фугасных снарядов, дающих большое количество осколков, все шлюпки «Варяга» превратились в решето. Зато лишнее дерево на борту увеличивает пожарную опасность и требует дополнительных усилий пожарных дивизионов. Степан Осипович пишет мне, что любой командир германского корабля, вышедший в бой с таким количеством горючего материала на борту, как у нас, был бы немедленно отстранен от командования, и отдан под суд. За ненужный риск, которому он подверг свой корабль и команду.

Но не вешайте нос, господа. В течении трех-четырех дней сюда подойдут все боеспособные корабли Балтийского флота и боевая броненосная эскадра Кайзермарине, под флагом адмирала Тирпица. И тогда англичане вряд ли рискнут сунуться в Датские проливы. Так что нам надо продержаться совсем немного. На этом все, господа, все свободны.

* * *

26 (13) марта 1904 года. Полдень. Северный полюс. АПЛ «Северодвинск». Перископная глубина. Скорость 3 узла. Курс Норд.

Огромная, похожая на кита, стодвадцатиметровая туша атомной подводной лодки медленно скользила под нижней кромкой ледового поля, ощупывая ее импульсами своего ГАКа. Она искала подходящие разводья в многолетних ледовых полях, чтобы в них можно было всплыть, не рискуя получить повреждения. Но вот трещина, точнее, затянутая тонким льдом полынья, образовавшаяся во время недавней подвижки ледовых полей, была наконец найдена, и полностью застопорившая ход подлодка начала отрабатывать всплытие. Делала она это медленно и аккуратно — ведь в случае серьезных повреждений местный судоремонт вряд ли смог бы их исправить.

Кроме того, на борту «Северодвинска» еще находились августейшие персоны — залог японско-российской дружбы. Поэтому капитан 1-го ранга Верещагин поднимал свой корабль на поверхность аккуратно, словно его грузом были хрусталь и свежие яйца. Хруст, скрежет, шуршание льда по обшивке, от этих звуков сами по себе бегут мурашки по коже. И вот уже глубина — «ноль», лодка в надводном положении. Можно открывать люк и насладиться «натуральным» наружным воздухом, а не той синтетической смесью, какой вынуждены дышать подводники на глубине. Кто не пробовал — не поймет. Это такая же разница, как между родниковой и дистиллированной водой.

Полюс. Макушка мира. Точка с координатой — девяносто градусов Северной широты. Температура воздуха — минус двадцать два градуса по Цельсию, ветер умеренный — один-два метра в секунду, небо ясное, бледно-голубое с прозеленью. Ярко красный шар солнца висит низко над самым горизонтом и любой бугорок, торос или, например, рубка подводной лодки отбрасываю длинные темно-синие тени. По местным понятиям погода просто курортная.

С палубы «Северодвинска» ломами уже сброшены застрявшие глыбы льда. Настал исторический момент — Император Всероссийский Михаил II стоит на Полюсе — самой северной точке земного шара. Все — снято.

Вслед за императором на лед сошли, кутающаяся в теплую меховую куртку его невеста — принцесса Масако, немного обалдевший от происходящего Великий князь Александр Михайлович, епископ Николай, командир АПЛ «Северодвинск» капитан 1-го ранга Верещагин, и, как принято в таких случаях говорить, другие официальные лица.

В просверленных ледобуром лунках установлены андреевский флаг, триколов Российской Федерации, являющийся в 1904 году флагом судов торгового флота, и желто-бело-черный императорский штандарт. Официальные лица выстраиваются на фоне флагов. Улыбочку, господа! Стоп — снято!

Потом еще раз попозировать, но на этот раз уже на фоне подводной лодки, вместе с командой, конечно, за исключением тех офицеров и мичманов, что в данный момент несли вахту в БЧ-1 и БЧ-5. Снова — снято.