Мир царя Михаила

Вы, кстати, тоже можете вернуться в Россию в любой момент, и ни один жандарм вам даже слова дурного не скажет.

Ленин, задумчиво слушавший мою речь, нахмурился, и на последний мой вопрос отрицательно покачал головой. Потом подумал немного, и сказал,

— Товарищ Андреева, как революционер, я огорчен происходящим сейчас в России. Похоже, что мне уже никогда не увидеть торжества пролетарской революции. После начала реформ, а я полагаю, что это только начало, — тут он вопросительно посмотрел на меня, и я кивнула ему в знак согласия, — так вот, после того, как реформы будут продолжены, мечты о революции, скорее всего, так и останутся мечтами. И наша партия будет вынуждена из революционной превратится в обычную парламентскую партию. Она будет вести свою борьбу не на баррикадах, а в залах заседания российского парламента, отстаивая там интересы трудящихся. Это и хорошо, и плохо.

А с другой стороны, я, как русский человек, не могу не радоваться успеху России в делах внешних. Тут можно отметить, как положительный фактор, желание нового правительства избавиться от долговой кабалы иностранных капиталистов, и, пока еще робкие попытки ограничить засилье тех же французов, англичан, бельгийцев и немцев в нашей промышленности.

Но где мое место в новой России? В парламентское болото я соваться не желаю. Не для меня это. Призывать народ к революции, зная, что эта революция невозможна — это бланкистская ересь и вспышкопускательство, с которой я всю жизнь боролся. Идти работать по профессии — присяжным поверенным — не знаю, смогу ли я после всего, что мне довелось узнать от вас, довольствоваться подобной работой…

— Владимир Ильич, — сказала я, — от имени моего руководства, и с согласия императора Михаила II, хочу передать вам приглашение прибыть в Петербург и принять участие в разработке нового рабочего законодательства с последующим занятием поста министра Труда и социального Развития. В этом новом законодательстве будут учтены интересы пролетариата и ограничено своеволие работодателей. Нынешняя фабричная инспекция будет основательно реформирована, и в дальнейшем будет работать в тесном взаимодействии с Главным Управлением Государственной Безопасности.

Я думаю, что такая работа вам по плечу. Да и она доставит вам моральное удовлетворение, потому, что принесет реальную пользу тем, чьи интересы вы сейчас отстаиваете, и от имени кого вы ведете политическую борьбу. Еще раз обещаю вам, что никаким репрессиям за то, что вы делали до сих пор, вы не будете подвергнуты. Это что-то вроде «табула раса» — чистого листа, с которого можно начать новую жизнь и новые взаимоотношения с власть предержащими.

Внимательно выслушав меня, Владимир Ильич задумался, отчаянно терзая свою короткую бородку. Потом, посмотрев мне прямо в глаза, сказал,

— Товарищ Андреева, мне были очень приятны все те слова, которые вы мне сказали. Революция сверху. Совместить монархию и социализм. Это настолько безумно, что вполне может получиться. Моя идея социалистической революции в вашей истории тоже считалась безумием, но ведь получилось же! Архипривлекательнейшее предложение, черт возьми. Я хотел бы над ним хорошенько подумать. Сами понимаете, как трудно в моем возрасте отказаться от того, чему я посвятил всю свою жизнь. К тому же мне надо посоветоваться с моей супругой, — Ленин кивнул на притихшую, и внимательно слушавшую наш разговор Крупскую.

Я видела, что товарищ Ленин уже в душе почти принял наше предложение, и теперь лишь ищет самооправдание своему поступку. С едва заметной улыбкой я посмотрела на Сосо и он ответил мне кивком. Владимир Ильич клюнул. Теперь его согласие — лишь вопрос времени.

В этот самый момент Владимир Ильич, видимо, вспомнил, что мы у него в гостях и решил снова сыграть роль гостеприимного хозяина, сказав нам,

— А пока, товарищи, прошу всех к столу. Да-да, побыстрее… А то Елизавета Васильевна уже в четвертый раз разогревает свой чайник…

* * *

24 (11) марта 1904 года. Утро. Санкт-Петербург. Зимний дворец. Личные покои Вдовствующей императрицы Марии Федоровны.

Полковник Антонова Нина Викторовна.

Цок. Цок. Цок. Цокают каблуки. Приходится соответствовать местной моде, чтобы не пугать благовоспитанных дворцовых фрейлин. И так некоторые шарахаются, как черт от ладана. Благо, что показательный поход в тир с некоторыми господами офицерами заставил местных остряков прикусить языки. Итогом «перестрелки» стали три ящика шампанского и один коньяка, ибо «на интерес» господа офицеры не спорят. Теперь я «мадам полковник», или вне службы и для своих, просто Нина Викторовна

Вчера поздно вечером из Женевы пришла телеграмма от Ирины Андреевой: «Доехали благополучно, дедушка здоров, передает привет. Целуем, Ира и Сосо».