Мир царя Михаила

19 (6) марта 1904 года. Утро. Санкт-Петербург. Зимний дворец, покои Вдовствующей Императрицы Александры Федоровны.

Полковник Антонова Нина Викторовна.

Все шесть дней прошедшие с момента покушения врачи боролись за жизнь новой вдовствующей императрицы. Дочерей Николая отправили в гости к Великой княгине Ксении Александровне, чтобы девочки не путались под ногами во дворце, фактически превращенном в штаб по подавлению мятежа и розыску виновных в смерти царя. Ну, и они, вместе с детьми Александра Михайловича, будут находиться в Новой Голландии в полной безопасности. Наверное, это место сейчас самое безопасное в Российской империи.

И вот, кажется, у врачей что-то получилось. Сегодня утром Александра Федоровна вышла из беспамятства и, почему-то, в первую очередь захотела видеть меня. Не скажу, что я была рада этому. «Шесть дней, которые потрясли мир» довели меня до полного изнеможения. Зимний дворец сейчас немного смахивает на Смольный образца семнадцатого года, а Мария Федоровна по своим морально-деловым качествам, и по работоспособности, ничуть не уступит Владимиру Ильичу. Да и обстановка тоже похожая: министры, которые изобличены в участии в заговоре, сейчас находятся в тюрьме, другие, хоть и ни к чему противозаконному не причастны, глупы, и посему удалены от управления государством. Временной главе государства приходится опираться лишь на армию и спецслужбы.

И тут очнулась Александра Федоровна. Конечно, трагедия перевернула всю ее жизнь, и поставила крест на честолюбивых замыслах вдовы царя Николая. Но я хорошо помнила, что когда-то Алиса была любимой внучкой мерзкой старухи Виктории. Сама британская королева уже год, как отправилась в ад. Но те мысли, что она вкладывала в прелестную головку своей внучки остались. Впрочем, теперь это только мысли.

А вошла в спальню императрицы. Бледная как мел Александра Федоровна полусидела в кровати, опираясь спиной на пышно взбитые подушки,

— Здравствуйте, Ваше Императорское Величество, — поздоровалась я, — Как вы себя чувствуете?

— Ой, госпожа Антонова, оставьте, — слабо возразила мне Александра Федоровна, — какое я сейчас Величество? Ведь Ники уже нет, — потом она немного поворочалась, устраиваясь поудобнее, и неожиданно спросила, — Скажите, он не страдал?

Я сразу поняла о ком это она, — Все произошло мгновенно, — ответила я, — в таких случаях человек даже не успевает испугаться. Бомба террористов упала прямо в сани. Смерть Николая Александровича, его адъютанта графа Гейдена и кучера была мгновенной.

— Ах, бедный Ники, — Александра Федоровна побледнела, хотя, казалось бы, куда ей еще больше бледнеть, и закрыла глаза, — Зачем мне теперь жить? — устало пробормотала она.

— Будьте мужественной, Ваше Величество, — сказала я, Николай Александрович погиб на своем посту, как его венценосный дед, как настоящий офицер на службе Российской империи, павший на поле боя. Вечная ему память!

А у вас остались четыре любящих вас дочери. Что они будут делать, если вы оставите их полными сиротами? Ольге девять лет, Татьяне — семь, Марии — четыре года, и Анастасии — три. Кроме того, у вас есть Россия, для которой вы еще можете сделать немало полезного. Вспомните, чем занялась ваша свекровь, Вдовствующая императрица Мария Федоровна. Она тратила все свое время и силы для помощи больным и бедным, она патронирует дома призрения, приюты, богадельни. Она заслужила любовь тысяч своих подданных. Поступите так же, как она, и вы скоро почувствуете, что то, что вы делаете, понравилось бы вашему покойному супругу.

— Вы так считаете? — щеки Александры Федоровны чуть порозовели.

— Да, — сказала я, — именно так я и считаю. И возьмите на попечения вдову и сирот несчастного кучера, погибших вместе с вашим супругом. У него их осталось трое: десяти, шести и двух лет от роду. Мне кажется, что так будет правильно и справедливо…

— Наверное, — пробормотала императрица и вдруг спросила, — Скажите, вы говорили с моим супругом о пророчестве преподобного Серафима Саровского?

— Говорила, и не только о нем, — ответила я, — с вашим супругом мы были полностью откровенны. Мои друзья передали ему несколько книг, в которых подробно описывалась трагедия России в начале двадцатого века, и связанная с ней трагедия вашей семьи. Государь знал во всех подробностях, чем закончится его царствование, если он позволит себе плыть по течению, и все оставит как есть. Но со стороны нам было видно, что Николай Александрович зная свои силы и возможности, изнемогал под тяжестью ноши. Вы извините, но царская мантия его великого отца оказалась слишком тяжела для него. Ваш супруг и при куда менее трагических эпизодах нашей истории неоднократно порывался отречься от престола.

Но после знакомства с нами Николай Александрович узнал, что один раз его отречение уже поставило страну на грань катастрофы. Тогда рухнула империя, и погибли в кровавой междоусобице миллионы людей. И ваша семья, кстати, тоже.