Мир царя Михаила

Вот тут то и лордов и сэров сдали нервы. Ведь, все что они во время этой компании не сделали бы, все оборачивалось против них. В шахматах есть такое понятие, как цугцванг… — Увидев непонимание на лице Михаила, Ларионов пояснил, — это когда любой ход игрока ведет лишь к ухудшению его позиции. Мне было бы интересно понаблюдать — до каких вершин идиотизма сможет дойти Туманный Альбион в своем стремлении, хоть чем-то уязвить Россию, в то время как мы, не доводя дело до войны, будем проводить свою политику отказа от уступок.

— Виктор Сергеевич, вы абсолютно правы, — задумчиво сказал Михаил. Потом он встрепенулся, и с надеждой посмотрев в глаза адмиралу, спросил, — я хотел бы услышать ваш совет. Как человек, знающий нашу историю, и, как старший по возрасту, более опытный — скажите, что мне делать дальше?

Ларионов ответил, — Вы, Михаил Александрович, и Россия в вашем лице всегда можете рассчитывать на нашу помощь не только советом, но и силой оружия. Думаю, что еще не раз нам придется бросать свой меч на весы истории. А насчет того, что вам делать, то тут двух мнений быть не может. Международные союзы дело хорошее. Они должны помочь нам избежать ненужных войн, ну, или хотя бы, закончить их быстро и без большого кровопролития. Но, в первую очередь, вы должны обратить внимание на саму Россию, на ее укрепление и усиление. В той России, что осталось вам в наследство от отца и брата, работы, что называется непочатый край. Нужно укрепить роль служилого сословия, провести крестьянскую реформу, ликвидировать неграмотность и начать индустриализацию страны.

— Ну, с крестьянской реформой, ликвидацией неграмотности и индустриализацией мне понятно, — задумчиво сказал Михаил, — Но в ем вы видите укрепление служилого сословия. Ведь и так на его права никто вроде бы не покушается? После введения тридцать лет назад всеобщей воинской повинности, на службу призываются молодые люди всех сословий, достигшие двадцати лет. Хотя обычно на службу призывалось не более четверти призывников. Призыву не подлежали лишь: единственный сын у родителей, единственный кормилец в семье, а также если старший брат призывника отбывает или отбыл службу. Взятые на службу числятся в ней: в сухопутных войсках пятнадцать лет — шесть лет в строю и девять лет в запасе, во флоте — семь лет действительной службы и три года в запасе. Для получивших начальное образование срок действительной службы сокращается до четырех лет, окончивших городскую школу — до трех лет, гимназию — до полутора лет, а имевших высшее образование — до полугода.

— Я считаю, — сказал адмирал Ларионов, — что это все правильно, но все равно, как-то неприлично, что из двух миллионов мужских душ потомственных дворян военнообязанного возраста, в том или ином качестве на гражданской или военной службе пребывают не более ста тысяч из них. Служилое сословие нужно России при любом правителе и любом социальном строе. Сейчас русское дворянство почти утратило эту роль, превращаясь в класс бездельников живущих за счет заслуг своих предков.

— Я вас понимаю, — вздохнул Михаил, — и сам не люблю таких бездельников. По завету нашего великого предка Петра Великого, который говорил: «В службе честь!», мы, Романовы все служим своей Отчизне. Но вы представляете, какой поднимется вой по поводу «ущемления свобод», хотя честные служаки, скорее всего, будут довольны.

— Помилуйте, Ваше Величество, — шутливо воскликнул Ларионов, — пусть себе бездельничают и дальше. Но только, чур, находясь в мещанском сословии, и не пользуются больше привилегиями и льготами дворянства. Зато офицерский корпус и честные чиновники будут понимать — за что они тянут свою лямку, служа Государю и России. По подвигу, Михаил Александрович, и награда будет.

Родственники вашей будущей жены говорят, что «долг тяжелей горы, а смерть легче перышка». Конечно, вносить в российское служилое сословие такое отношение к жизни было бы перебором, но укрепить чувство долга среди наших дворян следовало бы. Тем более, что время сейчас суровое. Или мы сумеем укрепить Россию, или нас сомнут и слопают, и даже не подавятся…

Михаил посмотрел на сидящего рядом Великого князя Александра Михайловича, и спросил, — Сандро, а ты что скажешь?

— Мишкин, — ответил тот, вопросом на вопрос, — ты же хорошо знаешь моего папеньку? Бездельник — это самое страшное его ругательство, у него даже мой легкомысленный братец Миш-Миш был вынужден начать военную карьеру. Я думаю, что отец, как Председатель Государственного Совета, всецело поддержит тебя в этом начинании.

— Очень хорошо, — кивнул Михаил, — я все хорошенько обдумаю и чуть позже приму окончательное решение. Может быть, Виктор Сергеевич, вы еще хотите мне что-то сказать?