Мир Трех Лун

– Сие тайна великая есть, – сообщил я с запоздалым сожалением. – Есть много определений, но по-простому зовется человеческой дурью. Ребята, люди вообще-то дурные… а вы даже с виду такие одухотворенные, такие одухотворенные! И какие же вы замечательные!.. Я тут нервничаю, вы уж простите. Чувствительный я больно. Мне бы в музыканты… Я музыкальная натура, у меня абсолютный слух! Когда зовут жрать, слышу откуда угодно и всегда прибегаю первым. Потому что деликатный. Нехорошо людей заставлять ждать. И сжираю всегда все, чтобы показать, как было вкусно. А вы вообще-то хто?

Второй, который самочка, ответил красивым звонким голосом:

– Мы альвы.

– А-а-а, – сказал я понимающе и авторитетно, – эльфы… Слышал-слышал. И видел. Даже видывал!

Первый в изумлении покачал головой:

– Ты не расслышал? Мы – альвы!..

– А разве альвы не эльфы? – спросил я. – Вы же в лесу!

– В лесу и волки, – ответил он, – и зайцы. Они тоже эльфы?

– Нет, – ответил я, – но волки не разговаривают, а вы вроде говорящие. Да и зачем все усложнять? Есть эльфы и гномы – этого достаточно.

Он вскрикнул рассерженно:

– Для чего?

– Для вящей картины мира, – объяснил я степенно. – Когда много – это слишком. Перегруз. Пестрота. Ум человеческий не в состоянии удержать так много элементов. Мы, как и куры, лучше всего считаем до трех. Эльфы, гномы и люди… Три богатыря, три мушкетера, три солдата Киплинга, трое из Леса, зачем что-то еще? Даже три стороны света!

– Эльфы, гномы, альвы, – сказал он, передразнивая, – зачем что-то еще? Но вы все-таки существуете!..

Я почесал голову, чувствуя себя все увереннее и чуть странновато, словно выпил пару больших стаканов хорошего легкого вина.

– Ладно, убедил. Мы существуем. И вы существуете. Хотя нужно потрогать, чтобы убедиться. Я лично из племени тех, кто пока не помацает… Можно вон второго потрогаю? Оно такое трогательное…

Второй альв сказал оскорбленно:

– Еще чего! Меня еще никто не трогал!..

Первый альв сказал с сомнением:

– Если ты не маг, то как нас видишь? Так не бывает. Даже простые маги нас не зрят, а только особенные…

– Я и есть особенный, – заявил я гордо, – хоть и не маг. Особенный не маг. Я как бы живая легенда!..

Он переспросил:

– Ожившая?

Я помотал головой:

– Нет, ожившей быть не хочу. Это что-то вроде зомби, а я зомбей на дух не переношу. Я новая неумирающая легенда. Вы таких еще не видели!

Первый альф сказал с горделивым пренебрежением:

– Людей мы видим часто, это они нас не зрят в упор. Вы же часто вламываетесь в лес рубить деревья, собирать сучья или гоняться за оленями. Мы многое знаем о вас. И язык ваш, и обычаи…

– Это еще не все люди, – заверил я. – Лесорубы и охотники… это вообще не люди, а… так, видимость. Люди в городах, там у них то, что делает нас людьми. У вас как насчет городов?

Он покачал головой:

– Что это?

– Скопление домов, – сообщил я, – где живут многие тысячи человек в тесноте и обиде. Так принято.

– Нет, – сказал он озадаченно, – как-то обходимся.

– Первобытно-общинный, – определил я. – У вас одни преимущества! Промискуитет, отсутствие запретов… У вас хорошее общество!

Из темноты вынырнул еще один белесый альв, посмотрел на меня, а первому передал довольно противный даже с виду гриб, покрытый блестящей слизью.

– Вот, – сказал он, уточнил: – Пусть человек съест сразу, а то помрет еще в лесу. А зачем нам разлагающиеся трупы в таком красивом месте?

Первый протянул гриб мне.

– Съешь при нас.

Я сказал опасливо:

– Ребята, мне просто стыдно за ваше гостеприимство, а я ничем не могу! Можно, я хотя бы это вот есть не стану? Хоть чем-то вам отплачу!.. Вы для меня в лепешку расшибаетесь, а я, свинья такая…

Они переглянулись, старший пробормотал:

– Ты попал под три луны!.. А для людей это… потому и нас видишь. Это предсмертное.

– Видение?

– Да, – подтвердил он. – Ты умрешь раньше, чем доберешься обратно.

Второй пискнул:

– Доберется. Не умер же сразу под светом трех лун? Уже там помрет. Красиво так, на пороге дома!

Первый сказал мне бесцветным голосом:

– Три луны меняют людей. Умирают не все и не всегда, а вот кто в нашем лесу попал под свет трех лун, тот умирает в тот же день. Ты умрешь сегодня же. Очень мучительно.

Холодок ужаса пробежал по моей коже.

– Но это нечестно, – сказал я жалким голосом, – я же не для себя стараюсь, хоть и для себя, а как бы для общества, я же тоже оно самое, его лучшая демократическая часть… А что, в самом деле, вот так возьму и помру? И целая вселенная со мной исчезнет? А вы тогда как жить будете, если оно все пропадет?..

Второй пробормотал озадаченно:

– Не знаю, но попробуем.

– И ногой подергаю? – спросил я.

Альв кивнул, на выразительном лице я рассмотрел глубокое сочувствие.

– Насчет ноги не знаю, – признался он. – Но судороги будут. Видели.

– Уф, – сказал я, – от души отлегло. Только не ногой! Некрасиво. Я в душе, знаете ли, альв. А раз альв, то давайте свой гриб. Нам, альвам, это же самое то, лишь бы с ног сшибало! Да здравствуют альвы и всеобщий альвизм во всем мире назло отвратительным людям!