Мир темных

— Вообще-то обед. То есть сейчас обеденное время. Ничего, что я зашел?

— Чего уж там, проходите, располагайтесь.

— Я пришел за ней. — И он указал на свою питомицу.

— Бэсси с Вами не пойдет, она занята.

— Вы знаете, как ее зовут?

— На ушко сама шепнула. — Девушка погладила и чуть почесала за ушком Бэсси. Та, на изумление Мирэля, приняла ласку.

— Ваш юмор неординарен и чем-то мне знаком.

— Это сарказм, Мирэль.

— Вы знаете и меня?

— Вы как-будто все с неба свалились. Конечно, знаю, я твоя сестра.

— А вот это не смешно! — Вмиг доброжелательность слетела с лица брата.

— То-то Вы до этого хохотали. — И через паузу. — Пайка не признала, теперь ты еще… Хорошо хоть Бэсси видит во мне ту, кем являюсь. — И она протянула к уширке руки, обхватив за шею. Та довольно заурчала и принялась вновь вылизывать лицо. Милена скривилась.

— Милена?

— Она самая!

— Но ты на себя не похожа!

— Наблюдательный! Мне везет: если что-то и страдает, то в первую очередь лицо. Посмотри, там Бэсси не стерла еще эту иллюзию?

Мирэль сел на корточки рядом с ней и, улыбнувшись, покачал головой.

— Поверить не могу, что это ты.

— Что может тебя убедить?

— Да вроде бы достаточно. — Он покосился на Бэсси. — Она у меня чуткая и чужих сторонится.

— Тогда оставь ее у меня, пусть все думают, что я своя.

— Милена, как ты?

— Как видишь, жива, иду на поправку.

— Я скучал и сильно переживал за тебя. Все, не только я, уже убегались по этому дворцу в поисках тебя. А ты здесь.

— А Трэм где? Сенти…

— Где-то бегает, не знаю. С Сенти все в порядке. Будет в порядке. Но он сейчас еще не пришел в себя, да и ты не оправилась… Поверить не могу, что это ты. — Казалось, он сейчас кинется ее обнимать. Но его сдерживали ее раны. — Ты стала сильной. И кто это сделал?

— Ву Лэн.

— Отец наших матерей? — Мирэль чуть ли не сел на пятую точку.

— Он никогда не был их отцом и скрывался на троне под личиной Кумирана. Мой отец не был кумияром! И он жив, его надо найти.

— Так Арумиэль боролся с Ву Лэном? Не с Кумираном?

Милена кивнула.

— Это иллюзия.

— Ты уверена? — Мирэль с сомнением посмотрел на нее. Сестра в другом обличье, Ву Лэн… Во все это вроде веришь, но есть и сомнения, вернее, они навязчивым буравчиком постоянно прокрадываются и мучают.

— Где сейчас Арумиэль, он победил Ву Лэна?

Брат покачал головой.

— Его унесли темные, битва еще предстоит.

— Я хочу пойти к Сенти.

— Не стоит. — Он удержал ее от желания подняться. — Стрелу выдернули, рану обработали, и светлый прижился, но он еще очень слаб. А если увидит тебя-дурнушку, склонившуюся над ним и поющую ему о вечной любви, и вовсе окочурится.

— Что за ерунду наговорил! С какой стати мне петь ему о любви?

— Да ладно, а то я не знаю!

— Мирэль, прекрати! — Шлепнула его по коленке.

— Береги себя, я скоро вернусь.

— И куда вы все уходите?

— На войну. — Улыбка сошла с лица брата. — Я оставлю возле тебя Бэсси.

— Нет! Возьми с собой! Она тебе пригодится.

— Милена, ты ранена, и она тебе нужней. Нет гарантии, что темные не налетят на вас. Я не хочу вернуться и застать тебя мертвой.

— И я не хочу, чтобы ты умирал…

— Я знаю. — Пэр склонился и провел рукой по волосам, а потом поцеловал сестру в лоб. — Так делала моя мама, это единственное, что я помню.

Сенти очнулся только на второй день, и первой, кого он увидел, была та девушка, что кинулась его спасать. Он отчетливо это запомнил. Себя, свою боль и ее страдальческое лицо… она что-то кричала, что удивительно, плакала, а потом провал. Девушка оживилась и раскрыла шире глаза. Она была некрасива, но доброта в ней и что-то еще делало крупные и резкие черты мягче, отчего и приятнее. Губ коснулась мокрая тряпочка, как приятно и хорошо! Он и не понял, что во рту все пересохло. Когда она встала, Сенти заметил ее неровные движения и хромоту. Ранена, но вроде чувствует себя получше, чем он. Серое полотно палатки бросилось в глаза, как только Сенти отвел взгляд от лекарши. Предметов здесь было мало, рядом лежало еще несколько больных, но они не шевелились, наверное, спали.

— Вы как?

Опять этот голос! Нашлась ли Милена?

— Позовите кого-нибудь. — Шепотом проговорил он.

— Кого?

— Женщину по имени Пайка.

— Ее нет сейчас в лагере, может, кого-нибудь другого?

— Милену…